Сенька-гармонист. Рашид Варисович Гизатулин

и Зарубина заставили Лидию Ивановну согласиться. Положив на стол рядом с ватманом связку ключей, Лидия Ивановна предупредила:

      – Только долго не задерживайтесь, а если будет сильный дождь, то уж лучше немного тут переждите, но по-любому к девяти вечера ключи чтобы были у меня. И этот стул, то есть обломки, отнесите в школьную канцелярию для составления акта на списание.

      – Ну конечно, конечно, Лидия Ивановна, мы быстренько! – радостно ответила Аллия. – В полдевятого с ключами обязательно будем у вас.

      Надсадным скрипом тяжёлая дубовая входная дверь, закрывшаяся за Лидией Ивановной, как бы подтвердила, что они остаются в школьном классе совершенно одни.

      – Ну и что ты хотела мне сказать? – глянув на Аллию, спросил Валера.

      – Когда?

      – Когда положила фломастер на ватман и грохнулась вместе с обломками стула на пол.

      – А-а-а-а, – многозначительно словно пропела Аллия. – А ты не боишься?

      – Чего?

      – Ни чего, а кого.

      – Ну кого?

      – Спиридонова этого.

      – А чего его мне бояться?

      – Ведь он же тебе морду может набить за эту статейку.

      – А тебе?

      – Меня он тронуть не посмеет – я всё-таки, как-никак, дама.

      – Ну вот тогда немножечко меня послушай, разлюбезная моя дама. Во-первых, я не могу смотреть, как этот лодырь и разгильдяй с его выдающимися способностями не желает прогрессировать в мир совершенства, во-вторых…

      – Ну довольно, довольно, – чуть ли не прокричала Бекбишева, – а то придётся целых полчаса слушать твои философствования. Скажу лишь одно: ты мне нравишься. Ты не трус, как Андрей Завьялов – наложил полные штаны и дал дёру, не желая, видимо, связываться с этим Спиридоновым!

      Слегка опешивший Валера удивлённо проговорил:

      – Так мне он сказал, что бабушка заболела и ему надо срочно идти к ней.

      – Слушай ты его больше!

      – А почему всю эту правду ты не сказала Лидии Ивановне? Выходит, ты её обманула – придёт да нарисует…

      – Знаешь что, Зарубин, мне больше делать нечего, как во всех мельчайших подробностях докладывать Лидии Ивановне, кто что кому сказал и кто кого боится!

      – Вот дела… – задумчиво проговорил Валера и словно застыл в раздумье. – А кто же будет рисовать этого лентяя и бездельника?

      – Брат мой нарисует.

      – А он что, может рисовать?

      – Ещё как! – улыбнулась Бекбишева.

      – Ну это тогда меняет всё положение в наилучшую сторону, ведь наш горе-художник не особо блистает талантом.

      – Ну всё, хватит разглагольствовать, времени и так в обрез! Дописывай свою статейку, а я тут чуть пониже от будущей карикатуры пару куплетиков приделаю, ещё немного потрудимся над оформлением – и заберу стенгазету домой. А завтра к вечеру, как только брат приедет из города, попрошу его, и он уж постарается разукрасить этого прохиндея Спиридонова – вся школа обхохочется. И не поленюсь в понедельник с утра прийти вместе со старшеклассниками