Свет во мраке. Ален Грин

почуяв тошнотворный запах испорченного мяса, поморщилась и отпрянула.

      – Зачем вы тычете товаром мне в лицо? – возмутилась она.

      – Что, запашок-то не по вкусу пришелся? – съязвила старуха. – Что ж ты нос воротишь?

      – Я могу вам чем-то помочь? – К кассе подошла администратор.

      – Купите у меня вашу курочку? – Серафима Андреевна протянула упаковку подошедшей женщине.

      Видя ее боевой настрой, администратор обратилась к кассиру:

      – Верни деньги.

      – Разве дело в деньгах! – вспылила старуха. – Дело в том, что вы людям эту дрянь подсовываете! – Она с чувством кинула упаковку с протухшей курицей на кассовый стол.

      – Так вам нужны или не нужны деньги? – Администратор знала, что скандал в интересах магазина стоит как можно скорее замять. К тому же старуху надо было сбить с боевого настроя, переведя разговор в другое русло.

      – Деньги вы мне в любом случае вернете, а кто нервы мне вернет? Что я вам, девочка, что ли, чтобы туда-сюда бегать?

      Администратор на вопрос старухи не ответила, а только подала знак кассиру вернуть возмущенной покупательнице деньги. Та быстро убрала со стола испорченный товар и отсчитала нужную сумму.

      – Полагаю, дело стоит считать решенным? – Не дожидаясь ответа, администратор ушла.

      Серафима Андреевна чувствовала себя с ног до головы оплеванной: мало того, что продали некачественный товар, заставили ее бегать, так еще и не извинились. Старуха взяла деньги и с укором посмотрела на кассира, но ничего не сказала, только осуждающе покачала головой. Выходя, она зацепилась ногой за лежавший у порога резиновый коврик и упала.

      Женщина, которая стояла в очереди за Серафимой Андреевной, охнула и, выронив сумку, поспешила старухе на помощь. Девушка-кассир тоже дернулась, но увидев, что посетительнице помогают, осталась сидеть на рабочем месте. Администратор, которая почти дошла до подсобного помещения, обернулась, хмыкнула и, подумав про себя: «Так этой карге и нужно! Не будет в следующий раз на людей кидаться», – поспешила проверить работу кладовщицы.

      Сидеть в промозглом темном подземном переходе Зое Макаровне было скучно, но что поделаешь, внуку скоро в университет поступать, да и ремонт в кухне доделать надо. Смирившись с неизбежным, она поставила коробку, удобно уселась на нее, привычным жестом кинула перед собой старую шапку, накрыла больные колени старым рваным пледом и в ожидании подаяния замерла.

      Так как было еще раннее утро, народа в переходе не наблюдалось. Зоя Макаровна зевнула и, в такт напеваемой про себя песенке, стала отбивать ритм ногой. К старухе подлетел голубь.

      – Кшу, кшу, – отогнала она его.

      Тут звучащий в голове мотив вырвался наружу, и просительница затянула:

      – Ой, мороз, мороз, не морозь меня, не морозь меня, моего коня…

      В пустом подземелье голос Зои Макаровны звучал гулко. Старушке это понравилось. Она затянула следующую песню, а потом еще одну.

      – Может, – здраво решила