Свет во мраке. Ален Грин

поглядывая на будку, в которой располагались турникеты, – а то никаких денег не напасешься». Завидев спешащего к платформе молодого человека, старуха ринулась к нему.

      – Сынок, – прихрамывая на ногу, простонала она, – помоги мне на ту сторону перебраться, – указала направление.

      – Некогда, бабуль, некогда. – Парень вихрем промчался мимо.

      Поразмыслив над ситуацией, старуха предусмотрительно встала посреди лестницы. В этот момент с ней поравнялась плотно сбитая девица в рваной одежде и с зелеными волосами.

      – Дочка, – бойко окликнула ее старуха, – помоги мне подняться.

      – У меня маршрутка через три минуты, – резко оборвала ее молодка и, не оборачиваясь, пошла своей дорогой.

      «Так здесь можно весь день простоять», – буркнула про себя старуха и клюкой преградила путь следующему прохожему. Тощий очкарик поднял глаза.

      – Студент? – спросила старуха, указывая на портфель в руках юноши. Тот кивнул. Старуха продолжила. – Помоги-ка мне на платформу попасть, – она тростью указала направление.

      – Пойдемте, – студент аккуратно взял Людмилу Борисовну под руку.

      Когда они достигли верхней площадки и подошли к лестнице, ведущей вниз, молодой помощник свернул вправо, но старуха запротестовала:

      – Туда не пойду. – Людмила Борисовна вспомнила работницу контрольно-пропускной службы. – Там людей нет, – заявила она, – одни турникеты… – Она посмотрела в другую сторону. – Может, там человек работает? – Старуха оправила сползший с головы платок.

      Стоя на переходе возле светофора, щупленькая, низенькая, седая Нина Семеновна мяла руки. В шестьдесят восемь лет старушка плохо видела. К тому же с детства ее постиг недуг: Нина Семеновна не различала цвета. Красный горит, зеленый – ей все равно. По давней укоренившейся привычке она смотрела не на светофор, а на машины: если те тормозили, значит, можно идти. Машина затормозила – она и пошла. Только Нина Семеновна не знала, что машина затормозила не потому, что загорелся зеленый, а потому, что водителю нужно было проверить заднее колесо. Из-за остановившейся машины показалась другая. Резкий звук тормозов оглушил старушку, которая успела только голову на звук повернуть.

      – Ты что, ослепла, дура старая! – опустив стекло, крикнул из машины деловой мужик в темных очках. – Если ни черта не видишь, дома сиди. – Он нажал педаль газа, и машина поехала дальше.

      Нина Семеновна съежилась вдвое. От обиды она чуть не плакала. Что ж она, виновата, что жизнь ее обидела? Постояв некоторое время недвижно, она предприняла еще одну попытку перейти дорогу, но, ступив на белую полосу, отпрянула: в голове еще звучал резкий визг тормозов. Заметив метание пожилой женщины, к ней подошел водитель притормозившей у обочины машины.

      – Бабуль, что случилось? – приветливо улыбнулся ей бритоголовый парень с большой наколкой в виде дракона на руке.

      – Да вот, – Нина Семеновна указала на светофор, – не вижу я, когда идти надо.

      – Так цвета же яркие, – удивился мужчина.

      Нина