В эфире. Рубен Самвелович Аракелян

применяла свою силу, чтобы навредить?

      Бруно вскочил на ноги. Его грудь снова судорожно вздымалась от учащенного дыхания. Он направил указательный палец в сторону кресла, не удостоив девушку даже очередным злобным взглядом.

      – Вы в своем уме? – воскликнул он, – сравниваете меня с этой… Да она даже не представляет, что за сила в ней скрыта. Она даже не знает, как именно ей пользоваться.

      – Скажи, с чего ты так решил? – спокойной спросил Анхель, будто совсем не замечая эмоциональности юноши.

      – С того, что максимум, что он делала – помогала снимать котенка с дерева. Да и то, Гастону пришлось после этого подправлять память простым зевакам. Как вы можете сравнивать меня с этой…? Я вообще не пойму, что я тут делаю. Верните мне мою палочку.

      – Да, Бруно, ты прав. Сравнение некорректное. Сравнивать несравнимое нельзя. Но, согласись, если бы все стремились драться и разрушать, то некому было бы снимать котят с деревьев?

      – Палочку вернете? – проигнорировав вопрос Анхеля, спросил юноша.

      – Конечно верну. Она ведь твоя. Только я все еще не уверен, понимаешь ли ты, для чего она тебе нужна. А если ты и дальше будешь так упорно путать все, что путается, то можешь причинить вред окружающим и самому себе.

      Бруно ехидно усмехнулся.

      – Да плевать мне на окружающих. Или вы говорите о ком-то конкретном? О ком-то, кто присутствует сейчас здесь? О ком-то, кто прячется в кресле?

      Гертруда поежилась и попыталась дышать как можно тише.

      – Я говорю и о всех, и о ком-то конкретном тоже, – ответил Анхель, – что произошло? Почему ты так неравнодушен к ней?

      – Что произошло? Да я ненавижу эту…, – он задержал стремящиеся наружу слова на своем языке.

      – Ну так оставь ее в покое. Живи себе и не обращай на нее внимание, если уж так ненавидишь ее.

      – Именно так я и делаю, – сказал Бруно, – но эта маленькая… Она как будто специально все время попадается мне на глаза. Как будто нарочно хочет привлечь внимание. Ненавижу ее, – он снова устремил полный злобы взгляд на притаившуюся в кресле девушку, – слышишь меня? Чего ты от меня хочешь?

      – Успокойся, – ровным и тихим голосом сказал Гастон со своего стога.

      – А тебе-то что? Почему ты все время ее защищаешь? Пусть сама за себя говорит. Она, эта маленькая… она специально меня провоцирует, чтобы столкнуть нас с тобой. Я ничего не имею против тебя. Но, черт возьми, прекрати лезть в это. Разве не видишь, что она использует тебя?

      – Что ты несешь? Успокойся и просто оставь ее в покое.

      – Хватит успокаивать меня, вы оба! – вскрикнул Бруно, – я не какой-то психопат, чтобы меня успокаивать. Вы не видите очевидных вещей. Даже вы, мастер. Вы все думаете, что она такая добрая и хорошая, но это только видимость. Я знаю, какая она на самом деле. Ненавижу…

      – Сядь, Бруно, – все так же не обращая внимания на эмоции юноши, сказал Анхель.

      – Мою палочку, мастер. Верните ее.

      Анхель протянул палочку, но не отпустил ее, когда Бруно резко попытался выхватить ее из его рук.

      – Я