В эфире. Рубен Самвелович Аракелян

* *

      Где-то в стороне, за одним из высоких стогов сена скрипнули дверные петли. Сразу за этим звуком послышался звук осторожных тихих шагов. Анхель сразу узнал гостя, как только первая сухая соломинка хрустнула под ступней вошедшего в дверь амбара человека. Шаги медленно и предельно тихо приближались, пока из темного прохода между деревянной стеной и возвышающимся почти что до самого потолка стогом не показался силуэт. Вошедший остановился в тени и, по всей видимости, осторожно осмотрелся. Точнее, осмотрелась.

      – Кто это там? – спросил Анхель, больше ради приличия, как бы давая понять, что гость был замечен.

      – Это я, мастер, Гертруда, – прозвучал робкий ответ, после чего она, наконец, вышла из тени на свет, пробивавшийся через небольшое окно высоко под крышей.

      – Надо же, Герта, как ты выросла, – сказал Анхель, бросив на девочку только лишь беглый взгляд, после чего снова отвернулся к своему верстаку, – проходи, располагайся.

      Она кивнула и вышла на свет. Тонкая и хрупкая, ее ступни, облаченные в сандалии на босую ногу, аккуратно вышагивали по соломинкам, как бы стараясь обойти каждую из них, ни одну не повредив. Она села в старое порванное кресло так, будто садилась в него уже много раз, как если бы это было ее законное место.

      Анхель снова взглянул на нее беглым взглядом и, одобрительно улыбнувшись, отвернулся к верстаку.

      – Мастер, чем вы заняты? – спросила девочка, пытаясь разглядеть убранство стола, – я могу вам помочь?

      – Нет, Герта, я уже заканчиваю. Ты лучше расскажи мне, как прошел твой год. Как школа? Что нового ты узнала за эти месяцы? Что интересного приключалось?

      Она выпрямилась в своем кресле и еле слышно откашлялась, как бы готовясь начать долгое и захватывающее повествование, пусть и невероятно тихое, судя по ее голосу. Но тут петли вновь жалобно скрипнули. Присутствующие замерли в ожидании того, кто именно появится из-за высокого стога сена. Вариантов было всего два, и один из них явно доставлял неудобство Гертруде, которая затаила набранный было в легкие для повествования воздух. Через пару секунд из тени вышел высокий молодой человек.

      – Добрый день, – безразлично промолвил он, стряхивая с плеча прилипшие к рубашке колосья.

      Гертруда выдохнула с облегчением, и тут же залилась краской, поняв, что слишком уж явным был этот ее жест.

      – А, Гастон, проходи пожалуйста, – сказал Анхель, вытирая руки грязным старым полотенцем, – Герта как раз собиралась поведать нам о том, как прошел год. Ты успел как раз вовремя.

      Юноша кивнул, потом кивнул еще раз Гертруде, пытавшейся поймать его взгляд, но только на мгновение, чтобы сразу его потерять, а затем прошел к еще одному небольшому стогу и, взобравшись на него, сел, свесив ноги. Высокого роста, худой и немного сутулый. Когда его бледное лицо попало в полосу света, врывавшегося в помещение из небольшого окна под крышей амбара, Гертруда разглядела его глаза, каждый из которых был разного цвета.

      – Продолжай пожалуйста, – обратился Анхель к девочке.

      – Да,