Ноктамбула. Пробуждение. Герман Рыльский

особенного. Просто поговорить.

      – Давай поговорим.

      Кристина бросила презрительный взгляд на Фолко и холодно произнесла:

      – Давай уж лучше за ужином. Вы так мило воркуете, не хочу вам мешать.

      Не дожидаясь очередного ехидного комментария, Тайна двинулась в прежнем направлении, к воротам больницы. Замешкавшийся Фолко догнал ее спустя несколько секунд.

      – Интересно, что ей от тебя нужно?

      – Как «что»? Поговорить. – Тайна удивленно посмотрела на своего спутника. – Ты же слышал.

      – Ну да, а о чем?

      – Если хочешь, я тебе все расскажу, когда ты в следующий раз апельсины принесешь.

      Фолко украдкой оглянулся и произнес:

      – Мне вот что интересно. Кристина до сих пор пользуется своим… даром?

      – Нет, – уверенно ответила Тайна. – Ее картинки больше никого не могут убить.

      – Это точно? Почему ты так решила?

      – Я видела, как она нарисовала одного из санитаров, мертвого, в петле. Он до сих пор жив, ходит как ни в чем не бывало и даже не думает вешаться.

      – Понятно, – кивнул Фолко. – Но это еще ничего не доказывает.

      – Разумеется, доказывает. – Тайна наградила молодого человека прохладным взглядом. – Кристина все время что-то малюет – на стенах, подоконниках, даже на салфетках в столовой. Сегодня за завтраком Мамонт вытирался такой. Ее рисунки лишились силы.

      – Интересно почему…

      – Какая разница? – безразлично уронила Тайна.

* * *

      На ужин была запеканка из гречки. Тайна без энтузиазма прожевала сухую, царапающую горло массу и запила ее глотком чуть теплого чая.

      – Она права, – вслух подумала Тайна.

      – Кто? – спросил сидевший напротив нее Мамонт.

      – Одна больная из нашей палаты. Она считает, что повара нас травят, и постоянно пишет об этом президенту.

      – А, ну это еще ничего, – молодой человек издал басовитый смешок. – В нашей палате один дед письма самому Ленину пишет.

      Однажды Тайна своими глазами видела Ленина, на балу у мадам Тюссо. Но тот факт, что некоторые пациенты краснодарской психиатрической больницы состояли в переписке с экспонатами «Лучшего в России музея восковых фигур», явился для Тайны новостью.

      – И что, Ленин ему отвечает? – спросила она.

      – Сомневаюсь, – фыркнул Мамонт. – Ну а то, что нас травят, я с первого дня понял. После того, как на завтрак дали кашу с салом!

      За спиной Тайны возникла Кристина.

      – Наелась? Идем.

      Тайна, без сожаления оставив гречневую запеканку, пошла следом за художницей. Мамонт и Олеся проводили их удивленными взглядами. Девушки молча поднялись на второй этаж и остановились возле окна. В коридоре никого не было.

      – О чем будем говорить? – поинтересовалась Тайна.

      За окном начинало темнеть. Ветер стих, и парк пребывал в оцепенении, словно зачарованный гипнотическим маятником.

      – О нас. И о том, что здесь творится, – проговорила Кристина.

      – Я уже знаю, что повара нас травят… если ты об этом.

      – Слушай,