Чтоб служба мёдом не казалась. Сергей Смирнов

осталось до приезда смены. Мне еще участок пола вымыть надо. За сутки этих полов намываешь гектары. Водопровода на КП нет, приходится воду из речки таскать. С пожарного щита топор взять не моги – вдруг пожар? Чем прорубь рубить? Да хоть …! Найдем железку, дырочку во льду проковыряем, воду вместе со льдом кружкой черпаем. Подъем на берег крутой, грохнешься с ведрами – опять возвращайся. Меня с тех пор, как из планшетистов в диспетчеры перевели, за водой не посылают. Но полы мою регулярно, три раза в сутки.

      Зал боевого управления линолеумом застлан. На нем в конце каждой смены «почеркушки» от солдатских сапог – черкнет какой-нибудь му***дак ребром подошвы – на полу черная полоса. Попробуй, ототри его ледяной водичкой, мыльца бы, или порошка стирального, но где там! В бане и то обмылками моемся, порошок на хознужды только по великим праздникам выдают, или когда высокое начальство приехать соизволит.

      Ползу раком, тру пол. Навстречу Сережка-Нос, гусь шадринский, приближается. Встречаемся на границе:

      – Привет!

      Сережка призвался из Шадринского района Курганской области, при царе Горохе гусями славного. Сережка нарядчик вечный, стариками битый, колени на штанах засалены, грязь на хэбэ (так в армии форму звали – от слова «хлопчатобумажный») хоть ножом срезай, а постирать некогда – загоняли. Он, да Аркаша (Аркашу по паспорту Толиком звали, да как-то приклеилось к нему – Аркаша, да Аркаша) рекордсмены по нарядам на кухню, свои люди на посудомойке. Аркаша как-то с дуру пожаловался на стариков ротному, и очередную порцию нарядов получил: нарушил субординацию – надо было сначала к взводному обращаться! А кого волнует, что тот вторую неделю в запое и на службу не выходит? Получай сполна!

      Пол я вымыл, протер столы. Сержант Кулик лично пришел проверять. Приподнял телефон, присел, смотрит на свет: протер ли под телефоном? Знаю я эти штуки – протер. Недоволен командир, не удалось докопаться: «Протри еще!»

      Слышу топот сапог, пищевые бачки загремели – смена приехала. А с ней и Батя. Бате тридцать три года, недавно еще батальоном командовал. В возрасте Христа полком командовать – это не шутка. Где-то, говорят, есть у него волосатая рука, которая с «точки» вытащила. Оперативный руки вдоль брюк вытянул, загундосил доклад. КП корпуса полку за дежурство поставил 4,5 балла, едва на отлично не натянули, а «пятеркой» считалось 4,6 балла и выше. Все в порядке, пожали друг другу руки, оперативный сдал смену. Теперь от дежурства трое суток отходить будет. Есть время напиться, опохмелиться и протрезветь.

      В машине едем стоя, на бачках старики сидят. Пол скользкий, солдатскими щами смазанный, бросает воинов друг на друга, цепляемся за борта. Перед контрольно-пропускным пунктом (КПП) притормозили, и солдат, что ворота открывал, крикнул:

      – Смирнов есть тута? Передайте, что к нему чувиха приехала…

      Перед приемом пищи солдат обязательно помучить надо. Орет сержант:

      – Рота садись! Отставить! Рота садись!

      Не слишком