Жизнь со смертью визави. Сергей Эдуардович Цветков

свело!

      Ты ведь знаешь: попутного ветра

      не бывает для беглеца.

      Но скитанья закончатся, верь, – там,

      где схоронишь больного отца,

      где потомок-волчонок построит

      Вечный Город на диких холмах.

      Увози же скиталицу-Трою

      на семи боевых кораблях.

      …Даже в снах не покрыть расстояний,

      что ушли белой пеной за борт…

      Но сюда ты вернёшься, троянец,

      тяжкой поступью римских когорт.

      Старая книга

      Забылся я над старой книгой,

      закрыл усталые глаза…

      Ещё по листьям дождик прыгал,

      стихала дальняя гроза…

      Я полон светлых был видений,

      и в этом зыбком полусне

      перед глазами плыли тени,

      звучала музыка во мне.

      И этим теням, этим звукам

      душа шептала: узнаю…

      И сердце ныло в сладкой муке

      любви, познавшей власть свою.

      Дождь капал, тучи уходили…

      Я спал, не дочитав того,

      как в старой книге поделили

      одежды пыльные Его.

      Вдохновение

      Плывёт меж туч, в холодном блеске,

      прозрачный лепесток слюды.

      В сетях оконной занавески —

      четыре трепетных звезды.

      Ещё расслышать невозможно

      призыв в предвечной темноте —

      слова, что станут непреложной

      судьбой на мраморном листе.

      Моя душа тоскует глухо,

      в себя вбирая эту тишь…

      Сейчас, сейчас, на крыльях духа

      ты прямо в вечность полетишь

      и от оков земного слуха

      сама себя освободишь!

      Странное такси

      Кралась ночь с опаской конокрада.

      Плащ промок. Сырой табак горчит.

      Светлый сад. Высокая ограда.

      Ветер. Дождь. И ты один в ночи.

      В реку с неба шлёпнулась медуза,

      и глядят, нагнувшись, фонари,

      как, шалея от стеклянной музыки,

      в тёмных лужах пляшут пузыри.

      Где ты? Это центр или окраина?

      Скрылось в ливне странное такси.

      Кажется, садясь, к воротам рая

      ты, шутя, подбросить попросил.

      Час теперь какой? Должно быть, третий…

      В сером небе бледная луна

      скоро будет, как ночной еретик,

      на костре рассвета сожжена.

      Что же ты стоишь? За всеми нами

      странное такси придёт. Не жди.

      Слышишь: ангел звякает ключами?

      Помолись и в светлый сад войди.

      Петербург

      Как тесен скроенный потуже

      гвардейский щегольский мундир

      екатерининских задир, —

      так этот город царский душен!

      Ночами, холодно-бездушен,

      в Неву стекает лунный жир,

      и грозно хмурится кумир,

      и конь храпит, змеёй укушен,

      и шепчет невская волна:

      – Поэты были здесь опальны,

      убийства – строго ритуальны,

      а в казематах –