Зов ночной птицы. Роберт Маккаммон

а затем повысил голос: – Вы подниметесь сами или мистеру Грину поставить вас на ноги?

      Наконец началось какое-то движение, но оно было нарочито медленным. Вудворд отметил в нем опасную грацию, с какой змея разворачивает свои кольца. Фигура поднялась на ноги и осталась стоять у дальней стены камеры; ее лицо скрывалось под низко надвинутым капюшоном, а руки и ноги – в складках серой мешковины.

      – Я привел посетителей, – объявил Бидвелл. – Это мировой судья Айзек Вудворд и его секретарь, Мэтью Корбетт. Судья хочет задать вам несколько вопросов.

      И вновь никакой реакции.

      – Вам слово, сэр, – сказал Бидвелл.

      Вудворд шагнул вперед и остановился в дверном проеме камеры. Окинул взглядом детали обстановки: ведро для нечистот (такое же, как в камере Ноулза), ведерко поменьше для воды, спальная скамья и на ней деревянный поднос с крошками хлеба и чем-то похожим на обглоданные куриные кости.

      – Мадам Ховарт? – произнес он. – Я прибыл сюда, чтобы выяснить все обстоятельства вашего дела. Вы готовы мне в этом содействовать?

      Ни звука из-под капюшона.

      Вудворд быстро взглянул на Бидвелла, и тот кивком попросил его продолжать. Судья заметил, что слева и справа за его плечами стоят Грин и Пейн – вероятно, чтобы перехватить ведьму, если та на него набросится. Мэтью взялся руками за прутья решетки, с острым интересом наблюдая за происходящим. Вудворд продолжил допрос.

      – Мадам, не могли бы вы прочесть вслух молитву Господню?

      И вновь никакого ответа. Ни слова, ни кивка, ни даже проклятия.

      – Вам известны слова молитвы Господней?

      – Конечно, они ей известны! – сказал Пейн. – Да только у нее язык обуглится, если рискнет их вымолвить.

      – Прошу вас! – Вудворд поднял руку, призывая его к молчанию. – Мадам, мне необходимо получить ответ на эти вопросы. Ваше нежелание произнести молитву может быть воспринято как неспособность это сделать. Вы понимаете, насколько это важно?

      – Петлю она поймет уж точно! – сказал Бидвелл.

      Вудворд взял паузу, приводя мысли в порядок.

      – Молчание равносильно признанию вины, мадам, – продолжил он. – Выслушайте внимательно то, что я сейчас скажу. Здесь много разговоров о петлях и повешениях. Вы знаете, в чем вас обвиняют. Много ведьм в этих колониях уже нашли свою смерть на виселице… но поскольку вас обвиняют в убийстве вашего супруга, коему вы по закону должны быть преданны, это серьезно отягощает вашу вину. За это преступление полагается уже не виселица, а сожжение на костре. Так что вы делаете себе только хуже, отказываясь отвечать на мои вопросы.

      С таким же успехом он мог бы обращаться к какой-нибудь обмотанной тряпьем статуе.

      – Абсурд какой-то! – возмутился судья, повернувшись к Бидвеллу. – Это все бесполезно, если она не желает разговаривать!

      – Значит, пора готовить костер?

      – Сэр, вы позволите мне задать ей вопрос? – сказал Мэтью.

      – Да ради Бога! – ответил Вудворд, которому все это уже порядком опротивело.

      – Мадам Ховарт, –