Тайна Соснового холма. Александра Турлякова

выпадами, проверяя противника, не давая ему расслабляться. Выматывал, заставлял глядеть в оба. Но Арн справлялся, парировал, отступал, уворачивался, не всегда удачно, правда. Один раз Хоган зацепил его по пальцам руки, сжимающей рукоять меча, в другой раз лезвие меча прошло так близко с лицом, что, наверное, даже зацепило скулу или щеку – в пылу поединка Арн не чувствовал боли. Но реакция зрителей была бурной, а значит, ошибки не было, все они болели не за него.

      Отсутствие тренировок за прошедшее время сказывалось, тело нестерпимо болело, усталость сковала каждую мышцу.

      Наконец, Хоган перешёл в решительное наступление, будто где-то у него ещё хранились скрытые силы, удар посыпался за ударом. Звон мечей заполнил воздух двора, все замерли. Арн отступал, отступал, отбиваясь, пока не оступился и, не удержав равновесие, не упал на колено. Но Хоган, не останавливаясь, не теряя темпа, пнул его под рёбра и шагнул дальше. Арна опрокинуло на спину, Хоган вернулся, отпнул меч в сторону, глянул прямо в лицо невольника, пытающегося подняться. Их взгляды скрестились. Глаза Арна сузились с нескрываемой ненавистью к сыну хёвдинга, скривились тонкие губы. Со всей силы Хоган пнул его по ним носком мягкого сапога и прошептал:

      – Если ещё раз с оружием увижу… – не договорил, проглатывая вместе с яростью последнее, что хотел сказать, отошёл.

      Арн склонился, опираясь на локоть, смотрел в землю, глядя на неё в упор, и видел, как капают на утоптанную дорожку капельки тёмной крови из разбитых губ. Дружинники рядом шумели, ликуя.

      * * *

      Дня через два Хоган застал Арна и Висмунда за тренировочными стрельбами из лука. На этот раз лук был у Арна, а мальчишка держал стрелы, что-то попутно расспрашивая. Глаза Хогана потемнели от сдерживаемой ярости, он не слышно подошёл поближе и вдруг очень громко позвал:

      – Висмунд? – и когда младший брат обернулся, спросил: – Ответь-ка мне, лук – это оружие?

      А сам заметил, как напряглись спина, шея и руки Арна, сейчас он как раз натягивал тетиву. Но Хоган же запретил ему прикасаться к оружию, и тот прекрасно помнил о запрете.

      – Да, Хоган…

      Хоган сделал ещё один шаг ближе.

      – Я запретил рабу трогать оружие, а теперь… – он не смог договорить, запнувшись на полуслове. Арн медленно повернулся в его сторону, и в грудь Хогана смотрел теперь острый чуть подрагивающий наконечник стрелы. Только шаг сделай!

      Глаза Висмунда широко раскрылись при виде происходящего, он и слова вымолвить не мог. И Хоган молчал, видел близко-близко серый прищуренный глаз умелого лучника, сильные пальцы и напряжённые мышцы груди и плеч под кожей верхней куртки без пояса.

      В груди Хогана что-то громко вздрогнуло и оборвалось – как струна лопнула. Сын хёвдинга даже подумал, это звон тетивы, и ждал каждый миг, ждал мощного удара стрелы в грудь. С такого близкого расстояния он даже рукой не сумел бы её отбить.

      – Арн, ты чего? – первым опомнился Висмунд, дёрнулся под руки, заглядывая в лицо. И Арн убрал лук, отпуская тетиву с упрямым звоном, смотрел теперь просто в лицо