Унесенные ветром. Том 2. Маргарет Митчелл

Батлера! Хотя нет: если бы он обладал этими свойствами, то, вероятней всего, у него хватило бы ума разглядеть отчаяние, скрываемое трепетом скромно опущенных ресниц. Впрочем, если он и заметил, это ничего не меняло: он плохо разбирался в женщинах и даже подозревать не мог, что она задумала. В этом смысле ей, конечно, повезло, но авторитета ему в ее глазах не прибавило.

      Глава 36

      Две недели спустя она вышла замуж за Фрэнка. Период ухаживания пролетел молниеносно, и она, краснея, призналась ему, что у нее дух захватывает от накала его страсти и она не в силах противостоять ему дольше.

      Он не знал, что эти две недели она по ночам вышагивала у себя в комнате, скрипя зубами от его медлительности. Не помогали ни намеки, ни поощрения. Она молилась, как бы он не получил неожиданного письма от Сьюлен, и благодарила Бога, что сестра у нее совсем не мастер вести переписку: ей нравится получать письма, но противно писать их. Однако нельзя исключать никаких случайностей, они существуют всегда… И Скарлетт продолжала терзаться долгими ночными часами, шлепая из конца в конец холодной спальни и плотно завернувшись поверх ночной рубашки в старую шаль Эллен. Фрэнк не ведал о том, что она получила лаконичное письмо от Уилла с сообщением о новом визите Джонаса Уилкерсона в «Тару»; узнав, что Скарлетт уехала в Атланту, Джонас так разбушевался, что Уиллу с Эшли пришлось вытолкать его взашей. Своим посланием Уилл вбивал ей в голову мысль, которая и без того не оставляла ее ни на минуту: что последний срок уплаты дополнительного налога приближается с устрашающей быстротой. Она понимала, что драгоценные дни ускользают, и порой в приступе дикой ярости ей хотелось схватить песочные часы и держать их так, чтобы песчинки прекратили свой невидимый бег.

      Однако свои подлинные чувства она скрывала так хорошо, а свою роль играла так искусно, что Фрэнк ни о чем не догадывался; он видел лишь то, что лежит на поверхности, и не более. Хорошенькая, милая вдова Чарлза Гамильтона, такая юная и беззащитная, принимает его каждый вечер в гостиной мисс Питтипэт и внимает ему, едва дыша от восхищения, а он рассказывает ей, какие у него виды на будущее лавки и сколько денег принесет ему лесопилка, когда он будет в состоянии купить ее. Ее сочувственный интерес к каждому его слову, ясно читаемый в широко раскрытых, светлых, сияющих глазах, проливался бальзамом на рану, нанесенную предполагаемым отступничеством Сьюлен. Он страдал; его самолюбие, робкое, мнительное самолюбие старого холостяка было глубоко уязвлено. Он не мог написать Сьюлен и укорить ее за неверность – сама мысль об этом повергала его в трепет. Но он мог облегчать душу в разговорах о ней со Скарлетт. Ни единым словом не предавая Сьюлен, она сумела внушить ему, что понимает, как дурно обошлась с ним ее сестра и что он заслуживает самого лучшего отношения со стороны женщины, которая оценит его по достоинству.

      Какое чудо эта розовощекая крошка, миссис Гамильтон! Порой она меланхолически вздыхала, задумываясь о превратностях судьбы, но тут