Черные кувшинки. Мишель Бюсси

поднялась, улыбаясь до ушей. Она потуже заплела растрепавшиеся косички. Поль вытряхивал из штанов забившиеся в обшлага мелкие камешки.

      – Почему ты от них убежала?

      – Они меня раздражают. А тебя разве нет?

      – Ну, в общем, да. Слегка…

      – Сам посуди. Камиль без конца талдычит, какой он весь из себя отличник. А Винсент еще хуже! Видеть его не могу! Он на меня давит, понимаешь? Шагу не дает ступить. Про Мэри я вообще молчу. Только и знает, что хныкать. И учительнице на меня ябедничает…

      – Она тебе завидует, – тихо сказал Поль. – А я? Я на тебя не давлю?

      Фанетта сорвала с ветки листок и пощекотала Полю щеку.

      Ты, Поль, совсем другое дело. Не знаю почему, но совсем-совсем другое.

      – Дурак! Ты же знаешь, что я выбрала тебя. Навсегда. (Поль зажмурился от удовольствия.)

      – Наверное, да. Но только не сегодня.

      Она встала на цыпочки и поглядела на дорогу. Путь свободен.

      Поль вытаращил глаза:

      – Что? Ты что, меня тоже бросаешь?

      – Угу. У меня важная встреча. Секретная.

      – С кем?

      – Говорю же – секрет. Ты за мной не ходи. Я только Нептуна с собой возьму.

      Поль принялся тереть пальцы, словно они у него внезапно заболели.

      Все из-за этого убийства. В деревне только о нем и разговоров. По улицам полицейские ходят. Даже страшно. Как будто нам тоже грозит опасность…

      – Слово? – настойчиво спросила Фанетта.

      – Слово, – нехотя ответил Поль.

      День третий

      15 мая 2010 года

      (Вернонская больница)

      Аргументация

13

      Над кроватью на часах светились цифры. 01:32. Заснуть не удавалось. Последняя медсестра заглядывала сюда больше часа назад. Наверное, решила, что я сплю. Сплю! Ха-ха. Как будто в этом ужасном кресле можно заснуть.

      Я смотрела на капельницу. Из полуопавшей груши капало лекарство. Как долго они собираются держать его на капельнице?

      Несколько дней? Месяцев? Лет?

      Он тоже не спал. Речь у него пропала еще вчера – во всяком случае, так сказали врачи. Двигаться он тоже не может, но может смотреть. Вот и лежит с открытыми глазами. Если верить медсестрам, он все понимает. Они мне раз сто повторили: «Разговаривайте с ним. Почитайте ему что-нибудь. Для вашего мужа это очень важно».

      На тумбочке высится стопка журналов. Когда в палату заходит медсестра, я делаю вид, что читаю ему вслух. Но стоит ей закрыть за собой дверь, умолкаю.

      Если он, как они утверждают, все понимает, значит, поймет и это.

      Я снова посмотрела на капельницу. Медсестры объяснили, что капельница поддерживает в нем жизнь. Но подробности я забыла.

      Время будто остановилось. Я все-таки беспокоилась за Нептуна. Бедная собака, совсем там одна. Но не всю же ночь мне здесь торчать!

      Медсестры намекали, что дела у него совсем плохи. По-моему, за последние десять минут он ни разу не мигнул. Уставился на меня и смотрит. Черт бы его подрал.

      2:12.

      Опять заходила медсестра. Посоветовала мне вздремнуть. Я согласно кивнула.

      Я уже приняла решение.

      Подождала