Черные кувшинки. Мишель Бюсси

повторяя одно и то же слово.

      – У него были враги?

      – Нет. Нет, нет.

      – Не замечали ли вы в последние дни каких-либо странностей?

      – Нет. Нет.

      – У вас большой дом. Ваш муж постоянно жил здесь?

      – Да… Да. И да и нет.

      Серенака такой ответ не устроил.

      – Расскажите об этом подробнее, мадам, прошу вас.

      У инспектора возникло ощущение, что каждое слово ему придется вытягивать клещами.

      – Жером редко появлялся здесь на неделе. У него квартира рядом с медицинским кабинетом в XVI округе. На бульваре Сюше.

      Инспектор записал адрес, отметив про себя, что это в двух шагах от музея Мармоттан-Моне. Наверняка не случайное совпадение.

      – Значит, ваш муж часто не ночевал дома?

      После долгого молчания она выдавила:

      – Да.

      Патрисия Морваль принялась перебирать тонкими пальцами букет свежих цветов в вазе с японскими мотивами. А Лоренсу Серенаку в голову пришла неожиданная мысль: эти цветы обречены на увядание. Скоро стены гостиной увидят их смерть. И гармония красок сгинет, припорошенная пылью времени.

      – Детей у вас нет?

      – Нет.

      Теперь немного помолчал он.

      – А у вашего мужа? Я имею в виду, от других женщин?

      – Нет. – Патрисию Морваль выдал голос, резко понизившийся на целую октаву.

      Серенак не спешил. Он достал из кармана открытку с «Кувшинками», найденную в кармане Жерома Морваля, и протянул ее вдове. Патрисия прочитала пять слов, написанных печатными буквами: «ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ. С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ».

      – Мы нашли эту карточку в кармане вашего мужа, – уточнил инспектор. – У вас есть родственники? Друзья, имеющие детей? Для кого из них ваш муж мог приобрести эту открытку?

      – Нет. Никто не приходит на ум. Правда никто.

      Серенак дал ей еще немного подумать и лишь затем спросил:

      – А откуда эта цитата?

      Патрисия перевела взгляд на открытку и прочитала странную фразу: Преступно мечтать, ждет виновного кара.

      – Понятия не имею. Мне очень жаль, инспектор, но…

      Казалось, она искренне огорчена, что не в силах ему помочь. Серенак положил открытку на стол.

      – Это фотокопия, так что я оставлю ее вам. Оригинал пока побудет у нас. А вы все-таки подумайте. Если вдруг что-то вспомните…

      Патрисия Морваль почти прекратила свои судорожные метания по комнате. Как муха, до которой наконец дошло, что ей ни за что не выбраться из перевернутого вверх дном стакана.

      – У вашего мужа случались неприятности? – задал Серенак очередной вопрос. – Я имею в виду, в профессиональной сфере? Ну, я не знаю, какая-нибудь неудачно проведенная операция? Недовольный пациент? На него не подавали жалоб?

      Муха вдруг оживилась.

      – Конечно, нет! – с неожиданной злостью отозвалась она. – Никогда! На что вы намекаете?

      – Нет-нет, я ни на что не намекаю, уверяю вас, – замахал руками