Влюбиться после свадьбы. Кэрол Маринелли

того, чтобы выйти на балкон и спуститься по лестнице на территорию внизу, он наблюдал, как, застелив кровать, горничная направилась к столику, взяла свой блокнот и поставила галочку в списке.

      – Значит, вы учитесь на массажистку? – спросил он.

      – Да. – Она кивнула. – Хотя пока работаю под присмотром. Но я умею делать маникюр.

      – Ненавижу маникюр.

      Антониетта знала: существует два типа мужчин, которым делают маникюр. Те, кому он необходим из-за работы, и те, кому его делают с рождения. Рафу его делали с рождения, она была совершенно уверена в этом.

      Она поборола желание подойти и рассмотреть его руки и просто взглянула на них сверху вниз. У него были изящные длинные пальцы с очень аккуратными, красиво ухоженными ногтями.

      – Я скучаю во время маникюра, – сказал он.

      Антониетта улыбнулась.

      «Девушка с самыми грустными глазами улыбнулась. А улыбнувшись, она стала еще великолепнее», – подумал Раф. Ее карие глаза сверкали, а пухлые красные губы обнажили белые зубы.

      «У нее красивые губы», – размышлял Раф.

      – Мне бы не разрешили делать массаж постояльцу в «Августе».

      Он собирался сказать, что сожалеет об этом, но побоялся отпугнуть горничную.

      Она очаровала его. Ему нравился их непринужденный разговор. Хотя он собирался побегать, чтобы собраться с мыслями, теперь он продолжает болтать, пока она убирает номер.

      – Вы здесь выросли? – спросил он.

      – Да, но я долго здесь не жила.

      – Насколько долго?

      – Пять лет, – сказала Антониетта. – И хотя мне нравилось путешествовать, я поняла, что нельзя скитаться вечно. Дом есть дом, хотя сейчас он совсем другой. И отель изменился, в нем больше постояльцев и работы.

      – Поэтому вы вернулись?

      – Нет. – Антониетта резко оборвала разговор.

      Обычно на обслуживание номера люкс уходил час и пятнадцать минут. Сегодня это заняло немного больше времени, хотя они не разговаривали без перерыва, а просто вели тихий разговор, пока Антониетта работала, старательно отмечая пункты в блокноте.

      – У вас здесь семья? – полюбопытствовал Раф.

      – Да.

      Она снова закрыла тему и пошла в гостиную и столовую. Вчера вечером никто не подавал ему ужин, но она все равно вытерла пыль с блестящего стола, долила коньяк в графин и поставила на место бокалы.

      Раф опирался на дверной проем, наблюдая за ней. Обычно ей не нравилось, когда на нее пялились постояльцы, но с Рафом все было иначе. Его присутствие успокаивало, хотя ее сердце едва не выскакивало из груди.

      Ей нравилось, что он не требует уточнений. Поэтому она решила немного с ним пооткровенничать.

      – Я не общаюсь со своей семьей, – сказала она.

      – Наверное, это тяжело.

      – Да. – Она проверила свечи в тяжелых канделябрах. – «Август» – мой любимый номер люкс, – призналась Антониетта. – Почему вы не зажигаете свечи? Я уверена, с ними будет красиво.

      – Я запомню ваш совет.

      Она разволновалась, потому что не привыкла к праздным разговорам.

      – Мне