Три жизни. Книга 3. Наталья Викторовна Роташнюк

в руке и, повернувшись к ней, сказал:

      – Ладно, жди на следующей неделе сватов.

      Пнул ногой дверь и вышел. В сенях, одевая шапку, пробормотал:

      – Не дождёшься!

      Сёмка, который стоял в сенях за дверью, услышал его слова и бросился за ним на улицу. Он стукнул его в спину и стал кричать:

      – Как ты посмел с ней так поступить?

      Сашка развернулся и ударил его так, что тот упал, и из носа хлынула кровь.

      – Ты на кого прыгаешь, дохляк? Еще раз сунешься, прибью.

      Маня выскочила из дома и подбежала к Семке.

      – Понятно теперь, от кого ты забрюхатила, – со злобной усмешкой проговорил Сашка и ушел.

      Она помогла подняться другу и привела его в дом.

      – Зачем ты пришел? – спрашивала она, протирая его лицо.

      – Маня, он не пришлет к тебе сватов,– говорил он, пытаясь убрать её руку с полотенцем. – Ты слышишь меня? Он так сказал, когда вышел.

      – Слышу. Что ты так кричишь?

      Сёмка упал на колени перед ней и схватился за её бедра. Он смотрел на неё снизу вверх своими зелеными глазами, пытаясь поймать её взгляд.

      – Манечка, ты люба мне. Я завтра пришлю к тебе сватов, – говорил он умоляющим голосом.

      Она погладила его по голове, а из глаз потекли слезы.

      – Нет, – резко сказала она. – Зачем я тебе такая нужна?

      – Нужна, любая нужна, – повторял Сёмка, пытаясь удержать руками отходившую от него Маню.

      – Уходи. Ты мне не люб, – сказала она и ушла в маленькую комнатку.

      – Маня, – позвал он её.

      – Уходи, видеть тебя не могу. Может, он и прислал бы ко мне сватов, а ты всё испортил. Уходи, я сказала.

      Семка встал, забрал со стола бутылку самогона и ушел, а Маня просидела на кровати, глядя в одну точку почти до рассвета, не проронив больше ни одной слезы. Из этого состояния её вывел сильный крик. Она накинула теплый платок и фуфайку и выскочила на крыльцо. Возле её калитки стояли люди и громко причитали, а одна женщина сильно кричала. Маня подумала, что с кем-то случилась беда, и им нужна её помощь. Она выскочила за калитку и замерла в ступоре. Прислонившись к забору её дома, сидел Семка с пустой бутылкой в руках. Он замёрз. Она медленно опустилась на колени и погладила его по холодной щеке.

      – Что ж ты наделал? – тихо проговорила она и почувствовала сильный удар ногой в бок.

      – Не прикасайся к нему, – кричала его мать. – Ведьма. Ты душу его сгубила, сейчас совсем уморила.

      Женщины оттащили разъяренную женщину, а тетя Дуся подняла Маню и прижала к себе.

      – Ты лишила меня сына, – продолжала кричать мать Сёмки. – Ты лишила меня внуков. Будь ты проклята! Да чтобы ты сама никогда не увидела своих внуков, да чтобы все бабы в вашем роду не видели своих внуков! Да чтобы все бабы вашего рода подыхали молодыми и никогда не были замужем! Будь ты проклята! Ведьма.

      Маню стало трясти, и она сильно побледнела. Тетка отвела её в дом и уложила в постель. Ей пришлось просидеть с племянницей до следующего утра. Маня сильно бредила и звала отца. К вечеру она очнулась и даже попила молока, а к утру