Люди зажигают огни. Игорь Федоров

потерял сознание, а когда открыл глаза, увидел над собой обеспокоенную Кристину. Вот тут-то шальная стрела близорукого Амура и настигла цель. Ну разве они пара?

      Но как Димыч рассказывает о том, как покорил сердце своей принцессы, этого Эвереста в женском обличии! Кравчук аж рот открыл, а Силивёрстова вытирала мокрые глаза.

      Моей жене, кстати, то же твердили, что я ей не пара. Особенно родители. А как старшие братья меня пытались запугать – три месяца прихрамывал на свидания в синяках, а проходили старые, появлялись новые. И ничего, не сдал позиций. А теперь те, кто был против, нянчат внуков, а братья смирились, зовут на дни рождения. До сих пор смотрят с недовольством, но рюмку наливают.

      У Димыча зазвонил телефон. Уже по улыбке было понятно, кто на связи. Его голос стал елейным:

      – Да, дорогая. Конечно. Уже бегу.

      Он окинул нас счастливым взглядом.

      – Будут спрашивать, я на обеде.

      – Кристине привет, – сказала не менее счастливая Силивёрстова.

      – Про свадьбу не забудьте. Все приглашены.

      Димыч ушёл, а я подумал, что ждёт его теперь. Крики «горько!», хождение с замороженными цветами возле роддома, первые зубы, первый класс, первая годовщина. А там и внуки пойдут. В общем, семейная жизнь, невыносимо-трудная и прекрасно-великолепная.

      Когда страсти утихли, Силивёрстова подошла к окну.

      – А мне муж на ситцевую свадьбу подарил эустому, очень дорогой цветок. Он его во «Флористике» украл вместе с горшком. Вы бы видели его идиотскую улыбку, но это был самый романтический подарок в моей жизни. Теперь он может купить любой букет, но тот цветок я не забуду никогда. Даже горшок сохранила на память о былых днях.

      – А мы, помнится, по дороге в ЗАГС свернули не туда, – улыбнулся Кравчук, – потом машина сломалась, и вдобавок пошёл дождь. Где-то сохранилась фотография, мы там такие грязные, просто с головы до ног, но счастливые. До сих пор вспоминаем.

      – Вы же развелись!

      – Вспоминать-то можно!

      Я начал спешно искать по карманам носовой платок.

      – Ты чего, – спросила меня Силивёрстова, – плачешь?

      – Н-нет… Просто за Д-димыча ра-а-а-а-а…

      Кое-что о китайских самураях

      Доводилось ли вам спасать человека от смерти? А потом этот человек предъявляет претензии, мол, спас, теперь ты ответственен за меня до конца жизни. Китайская (или японская, я даже не в курсе) философия самурая, это хорошо, но в нашей стране она не работает. У нас как бывает – спас человека, услышал в свой адрес благодарность, ну выпили за здоровье обеих сторон, и гуляй на все четыре. Да хоть на десять, но в любом случае ты ничего не должен своему спасённому. Ничего.

      Или я неправ?

      Едва услышав крик со стороны озера, я бросился в воду. Это особый сигнал – так не кричат плескающиеся дети, не шумят пьяные мужики, девушка не визжит, со смехом закрываясь от брызг, пущенных в неё возлюбленным. Это был крик