Потом может не настать. Андрей Деткин

Отполз метра на три и растянулся во весь рост. Анализатор едва попискивал. Свежий воздух живительным эликсиром заструился в легкие. Я блаженно растягивал губы и не мог раскрыть глаза. День был далеко не солнечный, но после подвального мрака казался ослепительным.

      Мое внимание привлекло тявканье. Я встрепенулся, приподнялся на локтях. Мама дорогая, метрах в ста, ста двадцати от меня расположилась стая слепых псов. Двенадцать-пятнадцать голов. «Куда ни кинь, всюду клин». Страх обжег холодом, я быстро перевернулся на живот. Прижимаясь к земле, осмотрелся. Впереди холмистая пустошь с редким кустарником, позади коллектор, за ним метрах в шести заросли орешника, слева из-за корявого леса, словно из-за забора, выглядывало здание НИИ.

      Я медленно развернулся на брюхе, притворяясь сонным тритоном, пополз мимо люка к орешнику. Оставалось метра три до зарослей, когда неожиданно из-за ветвей на меня выскочила белая тощая собака с черными пятнами. Она вдруг оказалась так близко, что я смог разглядеть ее гноящиеся щели вместо глаз.

      Тварь с клокочущим рыком бросилась на меня. Я выставил перед собой автомат. В следующее мгновение ее зубы с лязгом сомкнулись на ствольной коробке. Я извернулся, пнул псину в бок. Она с визгом отскочила. Позади послышалось многоголосое гавканье. Я быстро обернулся. Крюк мне в жабры, в мою сторону мчалось пять-шесть псов, а из травы еще поднимались узкие настороженные морды. Таиться не было смысла.

      Я перехватил калаш, выстрелил в бело-черную тварь. Собака взвизгнула, споткнулась и уже не поднималась. Я вскочил на ноги. Что делать? Бежать в кусты и искать спасение на дереве? А есть ли оно там? Остановиться и принять бой? Патронов не хватит.

      Я бросился обратно к колодцу. Собаки во весь опор мчались мне навстречу, лопатки над вытянутыми спинами ходили ходуном. Первых двух самых ретивых пришлось пристрелить. Я едва не сорвался на бормочущее стадо внизу, когда левая нога соскользнула со скобы. В последний момент успел вцепиться в чугунный оголовок. Анализатор вновь заголосил канарейкой.

      Спустился на полметра, когда над головой возникла злая рычащая пасть. Рыжая морда гавкнула, и коллекторное брюхо отозвалось эхом. Зомби зашевелились, забубнили, словно по столовке прошел слушок о добавке.

      Уперев передние лапы в чугунное кольцо, брызжа на меня слюной, собака захлебывалась лаем. Резкий звук бил по ушам, дергал за нервы. К нему мешался треск анализатора. Я продолжал спускаться, пока не остановился посередине, между дном колодца и люком. Сердце ломилось в ребра, кровь шумела в ушах, легкие жадно втягивали воздух. Воздух с метаном, мать его так.

      Снова ощутил головокружение, в глазах потемнело, а по телу начала разливаться необоримая слабость. «Час от часу не легче», я просунул руку под скобу, согнул крюком – не дай бог, пальцы разожмутся.

      Сверху, разрывая воздух, надрывалось уже пять морд. Чтобы пролить на мою голову проклятия, собаки толкались, оттесняли друг друга. В какой-то момент одна неудачно развернулась, другая нечаянно толкнула…