Легенда о шпионе. Анастасия Кивалова

момент слияния Нинг вскрикнула, напугав мотыльков, роящихся вокруг догорающей свечи. Ван на секунду замер, но руки Нинг не отталкивали, а прижимали спину Вана. Ван уже не контролировал движения, Инь и Ян обменивались энергией с дрожанием, криками и стонами.

      Лунный свет из окна всю ночь ласково скользил по юным телам, стараясь проникнуть туда, где никогда ещё не бывал.

      На море был шторм. Парусную шхуну качало и бросало. Все люди на её борту, за исключением владельца-капитана, были трудовыми мигрантами. В те годы в Российском Приморье половина населения были китайцы, и большинство из них – выходцы из Шаньдун. Как и в наши дни, многие приезжали на заработки сезонно, а на китайский новый год возвращались на родину к родным. Ван и Нинг ехали в Приморье, чтобы поселится там навсегда, Нинг взяла себе русское имя Нина.

      Ван бережно вёл Нину из трюма к борту. Нину в очередной раз стошнило.

      – Какая сильная у тебя морская болезнь, ничего съесть не можешь, – заботливо сказал Ван. Он довёл Нинг до люка в трюм.

      – Ван, это уже не морская болезнь, а беременность.

      – Как не вовремя. Ты скоро сама и не встанешь.

      По узкому трапу Ван спускался первым. Нина сделала шаг на первую перекладину лестницы. В этот момент шхуна резко наклонилась. Нина потеряла равновесие и упала вниз. Все, что мог сделать в этой ситуации Ван – это утешать плачущую Нину.

      Кабинет Юлиуса Бринера был обставлен в японском стиле: вазы, низкий столик и бонсай у окна. Восточную гармонию нарушали внушительный сейф углу и солидный письменный стол посередине. Хозяин кабинета сидел за бумажной работой, когда в дверь постучали, и молодой приказчик сообщил:

      – Здесь какой-то китаец, говорит – Ван ицзу, матрос с "NATALIYA".

      Бринер несколько секунд вспоминал и размышлял, но все-таки решил, что старательный китаец-полиглот будет ему полезен:

      – Пусть зайдёт.

      Ван до этого не особенно надеялся, что его примут или хотя бы вспомнят. Но Бринер – это был шанс избежать чайна-тауна Владивостока.

      – Ты все-таки решил воспользоваться моим предложением, Ван? – с явным интересом спросил Бринер.

      – Да, но я опять не один, я приехал с женой.

      – Мне уже не нужен мальчик на побегушках. Торговлю и доставку я отладил, система работает как часы с моей родины. Я оформляю право разрабатывать рудники на Тетюхе[5]. Там нужны толковые работники. Что ты умеешь, кроме как учить языки?

      – В Китае я работал на пивоваренном заводе и железной дороге.

      – Замечательно. Мне нужно проложить железную дорогу от рудника к реке Тетюхе. Заводы Демидова стали нерентабельными перед английской сталью, как только отменили крепостное право. Рабский труд был основой экономики России. Если дать одну и ту же работу русскому и китайцу, русский сначала будет опережать китайца, но скоро выдохнется, начнёт прогуливать, пить водку, и требовать улучшения условий. Китайцы работают ровно и долго. Я предпочитаю нанимать китайцев.

      – Я прошу дать работу Нине, она из хорошей семьи, училась в школе, – немного приврал Ван.

      – На

5

Тетюхе (Тютиха, Тютихе, Тетюхэ) – современный Дальнегорск.

Поселение «Тетюхе» (в переводе с китайского, «долина диких кабанов») основано в 1899 года благодаря богатейшим месторождениям свинцово-цинковых, оловянных, боросодержащих руд, а также драгоценных и редкоземельных металлов. На современных картах река называется Рудная.