Литературный призрак. Дэвид Митчелл

именно там японский парнишка сейчас мается джетлагом. А его девушка подает ему на серебряном подносике чай с лимоном. Или нет, скорее всего, ее горничная подает ему чай с лимоном. Интересно, как они познакомились? Ужасно интересно.

      Каждый город состоит из множества городов.

      Когда я впервые попал в Гонконг – еще без Кати, она прилетела позже, – мне дали один день, чтобы оправиться от джетлага. Я чувствовал себя прекрасно, поэтому решил воспользоваться выходным и осмотреть город. Я ездил на трамваях, внутренне содрогаясь от нищеты вокруг, и шествовал по пешеходным эстакадам, чувствуя себя комфортно только в окружении деловых костюмов и кейсов. В вагончике фуникулера я поднялся на вершину горы Виктория. Тут прогуливались жены богачей и няни с ребятишками, юные парочки разглядывали другие парочки. С лотков на колесах – мой отец называл такие сооружения базарными тачками – торговали путеводителями, нелущеным арахисом и какими-то безвкусными солоноватыми заедками, которые так обожают китайцы и индийцы. На одном лотке нашлись путеводители на английском и открытки с видами, я купил несколько. Неожиданно груда жестянок у прилавка зашевелилась и что-то тявкнула по-китайски. Морщинистое чумазое лицо с отвращением уставилось на меня. Я так и подскочил от неожиданности. Лоточник рассмеялся и сказал:

      – Не бойся, он безобидный.

      Нищий захрипел и повторил свои слова, только медленнее и громче.

      – Что он говорит?

      – Просит милостыню.

      – Сколько ему нужно?

      Дурацкий вопрос.

      – Он просит не денег.

      – А чего?

      – Времени.

      – Почему?

      – Он думает, что раз ты зря тратишь время, у тебя его должно быть много.

      Язык пересох. В последний раз я пил воду… а, выхлебал плошку вместо завтрака, и с тех пор – ничего. Обычно я пью только кофе или виски. Старый крестьянин что-то жег, костер потрескивал, как фейерверк. Бамбук? Крупитчатый лиловый дым тянулся через дорогу. У меня на глаза навернулись слезы. Я стоял под огромным деревом, крона которого раскинулась по небу, но скрывала его лишь частично, как слова не полностью скрывают то, что стоит за ними.

      Дикие красные розы оплели кирпичную стену, крошившуюся в песок. При виде меня собака на привязи зашлась в истерике. Шквал оскаленных клыков и остервенелого лая. Решила, видно, что я призрак. Футоны на просушке. Китайская поп-музыка, жуткое бряцанье. Два старика сидели в комнате без всякой мебели. Над чайными чашками поднимался пар. Неподвижные лица без всякого выражения. Чего-то ожидали. Вот бы зайти и сесть рядом с ними. Ради этого и «ролекса» не жалко. Вот бы они улыбнулись и налили мне жасминового чая. Вот бы весь мир был таким.

      Я смотрел, как за стеклом по ночной улице движется поток машин, людей, чужих историй. Вдалеке пыхтел и шипел гигантский велосипедный насос, что-то накачивал. Кругом, куда ни кинь взгляд, вспыхивали и гасли неоновые буквы рекламных сообщений. Японский парнишка со своей девушкой исчезли фиг знает куда, Лайонел Ричи растворился в своем