Двадцать пятая Руна. Хроники Паэтты. Книга VI. Александр Николаевич Федоров

был человеком со своеобразным складом ума, так что нельзя было заранее предсказать, как именно он отреагирует. Это был как раз тот случай, когда странная монархия Палатия представлялась более подходящей, нежели наследственная монархия Латиона.

      Что же касается Саррассы, то здесь всё пока представлялось весьма мрачным. Огромная южная империя столетиями держалась особняком, не стремясь вступать ни в какие коалиции. Некоторые коррективы в эту стратегию внёс Гурр около сорока лет назад, и тогда Саррасса наравне с другими королевствами Паэтты встала против страшного врага. Но было сложно представить, что нынешний император по какой-то причине решит объединиться с далёкой северной колдуньей.

      Все эти разговоры, которые вели Чёрная Герцогиня, трое её приближённых из числа келлийцев, а также Кол с Крохой, обычно длились не больше часа, а чаще – гораздо реже. Всё остальное время мастера проводили по своему усмотрению.

      Кстати говоря, Кол буквально в тот же день, когда состоялся памятный диалог Крохи с Герцогиней о мясе, объявил своему помощнику, что провозглашает его мастером первого круга. По уставу Гильдии он имел полное право на это, так что никто не оспорил бы у здоровяка его звание. Единственным недочётом стало отсутствие перстня, который он должен был вручить своему подопечному. Ну и, разумеется, Кроха, не колеблясь, выбрал для себя Цех охотников за головами, пойдя по стопам наставника.

      Неожиданно тяжёлым для Кола стало внезапное отсутствие отца. Плинн так и не показался ни разу за все те дни, что они находились в башне. Возможно, стоило бы порадоваться этому факту – если всё же предположить, что призрак был лишь плодом его воображения, то его исчезновение могло быть признаком исцеления.

      Однако, даже если и так, Кол предпочёл бы исцелиться чуть позже. Именно сейчас незамысловатые шуточки Плинна, его неуместные обычно комментарии и своеобразное подбадривание были бы как никогда к месту. А может быть Кол боялся, что отец во второй раз исчезнет, а он снова не успел с ним попрощаться.

      Спустя всего два дня после приезда, Кол осведомился – дозволено ли им с Крохой покидать башню и гулять в её окрестностях, и получил вполне предсказуемое согласие. Действительно, деваться с этого острова им было некуда, да и вообще – до ближайшего селения (теперь Кол знал, что сами келлийцы считают его городом и называют Копперн) было больше часа пути. Здесь, в окрестностях башни не водились хищники, то ли отпугнутые магией Герцогини, то ли истреблённые неугомонными келлийцами. Так что гостям с материка ничего не угрожало, разве что опасность заболеть в этом сыром холодном климате.

      И именно по причине мерзкой погоды Кол нечасто пользовался своим правом. Иногда, когда сидеть в своей комнате становилось невмоготу, он – изредка один, но чаще в сопровождении Крохи – спускался вниз, чтобы побродить среди громадных сосен и кедров. Но вид этого неизменно серого неба, этих хвойных громад, постоянно вынужденных отражать нападки буйного ветра,