Школьные годы. Андрей Прохоренко

существованию. Я привык и не хотел идти обучаться в учебное заведение – ицлэн, так кратко называлась школа. Отец с матерью воспитывали меня сами, но иногда я ходил в школу к учителям, где время от времени меня экзаменовали. Я думал, что так будет все время, но отец решил по-другому. Мать не прекословила ему.

      Когда мне исполнилось шестнадцать лет, срок по нашему исчислению крайне малый, поскольку наше детство заканчивалось в девять лет, отец в один из дней подозвал меня к себе. Он был чем-то озабочен, хотя виду не показывал, впрочем, я прекрасно знал, о чем свидетельствует такое его состояние, поэтому сразу же понял, что мне предстоит узнать что-то важное для себя.

      – Сядь напротив меня, сын, – жестом указал Эноурай на вацилн (антигравитационное кресло).

      Я послушно сел в кресло. В следующую секунду мои ноги уже болтались в воздухе. Вацилн поднялся вверх, и мои глаза оказались на одном уровне с глазами отца. Он улыбался мне еле видимой улыбкой. Его лицо было приветливым и излучало силу и расположенность. Отец был вдвое больше меня, но его размеры и сила не угнетали меня, а наоборот, поддерживали и были примером для наследования.

      – Догадываешься, о чем мы поговорим, сын?

      – О моей дальнейшей судьбе, – сразу же предположил я.

      – Не только о твоей, о нашей общей. Поскольку ты – наше с мамой продолжение, следовательно, часть нас. Я хотел бы, чтобы ты постепенно начал становиться сам собой. Этот процесс займет у тебя всю жизнь. Начало ему положили мы с мамой, а продолжит это делать твой новый наставник и учитель.

      – Ты решил отдать меня в школу?

      – Я решил тебе дать путевку в жизнь. Те школы, где сейчас идет обучение, немного не то, что для тебя требуется. Уж слишком в них стандартно и зажато воспитывают учеников, преподнося им знания как на блюдечке в рафинированных условиях. Думается мне, что это – не для тебя. Так ты ничему толком не научишься и не получишь то, что так необходимо тебе обрести. Пройдут годы, а ты потом скажешь мне: «Где же ты был, папа, когда нужно было совершать решающие шаги?»

      – Но ты сам учишь меня всему! Я многому уже научился. Не находишь?

      – То, чему ты научился, нельзя назвать даже шагом на пути к самому себе и к тому, что предстоит тебе сделать. Есть вещи, которые должны рассказывать и показывать те, кому доверяешь, как самому себе, но точно не родные. Так будет лучше для всех.

      – Почему? Разве я не слушаю тебя?

      – Одного слушания мало, очень мало. Тебе надо будет научиться главному, вначале отвечать за самого себя, а потом и творению. На этом пути тебя ждет много разочарований, но другого пути для мастера нет.

      – Ты видишь, что мне необходимо стать мастером?

      – А ты это не чувствуешь, не видишь во снах?

      – Во снах я вижу могучего мужчину-воина, который широк в плечах и, облаченный в просторные одежды, сражается с врагами. Слуги тьмы и хаоса не могут его достать, хотя он и ранен. Этот мужчина все время уходит из-под удара. Он владеет некоторыми