Дочь палача и ведьмак. Оливер Пётч

угол. – Не исключено, что я в скором времени сгорю на костре. Но если кто-то и сможет помочь, то это твой отец, поверь мне. Сомневаюсь, что он лишился прежней своей смекалки. Или как?

      Магдалена невольно улыбнулась.

      – Не лишился – ни прежней смекалки, ни даже упрямства. Он что, всегда таким был?

      – Упрямее его во всем полку никого не было. Великолепный боец и хитрый, как толпа иезуитов.

      Йоханнес ухмыльнулся и начал рассказывать:

      – Мы познакомились после битвы при Брайтенфельде. Оба выросли в семьях палачей, и оба бежали от прежней жизни. Война всех уравнивает, и нет лучшего места, чтобы начать все сначала. А уж рубить мы умели.

      Монах засмеялся, и его распухшая губа снова треснула. Он выругался и вытер кровь со рта.

      – Я быстро получил место надзирателя, а потом и до профоса дослужился, армейского палача. Твой же отец, несмотря на свое низкое происхождение, стал фельдфебелем, мало кому из простых людей это удавалось. Он был до того хитрым, что мог выловить чуть ли не каждого воришку в полку. Каждого мародера или насильника.

      Монах помрачнел.

      – А мне приходилось потом вешать бедняг. Я и теперь вижу во сне, как они болтаются на деревьях… Как же я это ненавидел!

      Некоторое время тишину нарушали лишь воробьи за окном.

      – И по этой причине вы подались в монахи? – спросила наконец Магдалена. – Потому что не могли больше смотреть на убийства?

      Йоханнес осторожно кивнул.

      – Якоб… он… просто лучше выносил смерть, – начал он неуверенно. – Он, как и я, сбежал из дома, чтобы не стать палачом, но, в сущности, так им и остался. – Монах примирительно вскинул руки. – Не убийцей, нет. Скорее… архангелом. Как архангел Михаил, что устремляется с мечом на борьбу со скверной. Я так не мог… Эти вечные наказания и казни…

      Йоханнес закрыл лицо руками, чтобы скрыть слезы.

      – В конце концов я дезертировал. Ушел, даже не попрощавшись, и бродил несколько лет, пока меня не приютили более десяти лет назад здесь, в Андексе. Апробация была поддельной, но прежнего настоятеля это не волновало. Для Мауруса Фризенеггера важным было лишь то, что я разбирался в травах. Нынешний настоятель, Маурус Рамбек, тоже знает о моем прошлом. Но если узнают остальные… Чтобы палач стал монахом и аптекарем!.. – Он отчаянно рассмеялся. – Ну и ладно. Теперь-то уж все равно.

      Магдалена лишь молча слушала. Йоханнес подполз к ней на коленях.

      – Прошу тебя! – забормотал он. – Передай отцу, что у меня неприятности. Он единственная моя надежда! Скажи ему… скажи, что Безобразному Непомуку нужна его помощь.

      – Непомук? – удивилась Магдалена. – Это ваше настоящее имя?

      – Непомук Фолькмар, так меня окрестили. – Монах со стоном поднялся. – Имя это как проклятие, я отказался от него, когда постригся в монахи.

      В этот миг снова послышались шаги. Дверь со скрипом отворилась, и в кладовую вошел Симон. Он сочувственно посмотрел на Магдалену, а монаха не удостоил и взглядом.

      – Прости, что так долго, – сказал он, пожав плечами. – Но у настоятеля были кое-какие вопросы.