Чудны дела твои, Господи!. Татьяна Устинова

во все стороны лезут шпильки. Еще виделась ему почему-то кофта, непременно зеленая и непременно с подвернутыми рукавами, и клетчатая юбчонка. Анна Львовна оказалась совсем не старой, представительной полной дамой в шелковых свободных одеждах. Иссиня-черные волосы собраны в хвост, глаза густо подведены синим, а губы алым. На Боголюбова она смотрела оценивающе и как будто с насмешкой. В ней чувствовались сила и спокойная уверенность. Это она принимала сейчас Боголюбова с его новым назначением, а не он Анну Львовну с ее только что свершившейся отставкой.

      Она протянула руку, как для поцелуя. Он аккуратно пожал ладонь и отпустил. Она слегка усмехнулась:

      – Надеюсь, что под вашим руководством музей будет процветать по-прежнему.

      – А он процветает? – не удержался Боголюбов.

      – Да, – резко ответила девушка, так же мало похожая на музейного работника, как и Анна Львовна, – представьте себе!.. Если вам не придет в голову на самом деле им руководить, он продолжит процветать.

      – Нина!..

      – Анна Львовна, я не святая! Мне кажется, после всего, что произошло, навязываться к нам в компанию – неприлично.

      – Ниночка, – то ли попросил, то ли приказал Дмитрий Саутин, помощник во всех музейных делах и радетель за все начинания. – Не спеши. Человек первый раз нас видит, еще подумает невесть что!..

      – Мне все равно, пусть думает что хочет. Если он не понимает, я уйду.

      – Нина – научный сотрудник и один из лучших экскурсоводов, – отрекомендовал Дмитрий.

      – Извините ее, Андрей Ильич, – сказала Анна Львовна, которую, казалось, забавляла эта сцена. – Она всего лишь неравнодушна. Равнодушным людям живется легче, правда? Мы все были несколько обескуражены вашим назначением и таким скорым… прибытием.

      Боголюбов, решивший было во что бы то ни стало уйти, и черт с ними, с недопитой водкой и несъеденным мясом, выдвинул из-за стола стул и основательно уселся. Уйти сейчас – значит признать свое поражение. Завтра в кабинете придется начинать не на пустом месте, а выбираться из ямы, в которую его вот-вот загонят.

      Из ямы начинать ему не хотелось.

      – Ну, Александр Игоревич вас сегодня встречал, вы уже познакомились, – продолжал представление сотрудников музея Дмитрий Саутин.

      …Почему представляет он, а не Анна Львовна? Потому что он главнее? Потому что бизнесмен и дает деньги на самиздат?

      – Асенька тоже экскурсовод, и тоже отличный!.. Очень хорошо работает с детьми. Да, Асенька?..

      Девица кивнула, не поднимая глаз. Она как раз похожа на экскурсовода из провинциального музея, оценил Боголюбов, в отличие от яркой глазастой Нины. Серые волосы, серое личико, серый жакетик, на остреньком носике старомодные очки. Она сидела на краешке стула, сложив на коленях руки, совершенно безучастно. Разговоры, передвижения, перемещения вокруг стола как будто не касались ее, обтекали со всех сторон.

      Боголюбов отвел взгляд и еще раз посмотрел. Она застыла, как мумия.

      – Ну а это наши аспиранты! Музей на самом деле ведет серьезную научную работу, Андрей Ильич!..