Босиком по асфальту. Элеонора Фео

что нам уже пора выходить, и он, еще раз подозрительно осмотрев меня, прошел к выходу.

      «Что, страшно? – торжествовала я про себя, – Становится не по себе, когда я начинаю улыбаться без причины?»

      Мама подошла ко мне и коснулась моих волос с особой нежностью, которая была свойственна только ей. Убрала выбившуюся из укладки прядь волос за ухо, и мы в обнимку направились вслед за Воскресенским.

      Саша остановился около входной двери, быстро обулся и снова выпрямился, глядя на мою маму.

      – Что ж, еще раз спасибо вам за приглашение. Был рад увидеть вас.

      – Удачи и всех благ тебе. Семье передавай привет.

      – Обязательно. – Он улыбнулся, и я постаралась не обращать внимания на то, какой обаятельной была эта улыбка. Затем перевел взгляд на меня. – Жду тебя на улице.

      Я кивнула, и уже через пару секунд за Воскресенским с легким хлопком закрылась входная дверь. В груди после его ухода сделалось спокойнее, будто легкие увеличились в объеме, и я смогла вдохнуть больше воздуха.

      Однако память услужливо напомнила мне: мы ведь не попрощались и испытание еще не окончено. Через минуту я спущусь к нему, и нам предстоит провести вместе еще про крайней мере минут пятнадцать. Гита будет громко смеяться, когда мы встретимся. Хотя я все же надеюсь, что она не станет этого делать. Иначе мне придется ее покусать.

      – Дорогая, все хорошо? – Мамин голос звучал слегка обеспокоенно, и только это заставило меня отвлечься от череды мыслей.

      Я подняла на нее глаза. Волнистые волосы, почти черные у корней, плавно переходящие в шоколадный оттенок, тонкий нос, аккуратные худые щеки, длинные накрашенные ресницы. Светло-синий взгляд – ясный и добрый, цвета моря в солнечную безветренную погоду. Самый родной на свете взгляд, в котором сейчас мягкими волнами набегало беспокойство.

      Моя мама.

      Моя замечательная красивая мама.

      Я улыбнулась, и эта улыбка была совершенно искренней, несмотря на то что некоторые чувства упрямо глодали меня изнутри. Например, острое желание скорее поделиться с ней всем случившимся. Просто сесть и все рассказать. С ходу, как будто обрушить плотину, за которой прятался бесконечный поток слов. Начну я примерно так: «Мамочка, твоя дочь – глупая идиотка». Конец.

      – Да, конечно. Все хорошо, не переживай.

      – Правда?

      Но она действительно зря так волновалась.

      – Да. – Я сделала шаг к ней и обняла, прижавшись щекой к ее щеке, чувствуя запах духов и цветочного шампуня. Мама была такая хрупкая, такая маленькая и нежная. В детстве я совершенно этого не замечала, а теперь видела прекрасно. Когда подросла сама. Я чувствовала худую ровную спину под ладонями и ласковое объятие ее рук. – Я расскажу тебе кое-что, когда вернусь. А если все же задержусь, то расскажу завтра утром.

      – Конечно, расскажи. Это связано с Сашей, ведь так?

      Неужели все так очевидно? Хотя, наверное, так и есть. С моим умением скрывать свои чувства очень сложно что-то утаить, тем более от мамы, которая видит меня насквозь и чувствует любые перемены