Люди, ангелы и микросхемы. Виталий Вавикин

настоящее. Даже будучи подростком…

      Рени говорит, что тоже никогда не занималась сексом, используя нейронный модулятор. Туке думает, что, наверное, именно поэтому они и сошлись. Поэтому и еще потому, что оба любят иногда нарушать закон. Туке проходит мимо рюкзаков, приготовленных для воскресной вечеринки. Когда-то давно он сам отправлялся на нижние ярусы, чтобы достать немного «веселья», но сейчас этим в основном занимается Рени. У хронографа не так много свободного времени, как кажется.

      Скачок в прошлое требует подготовки и отнимает много сил. За неделю до прыжка хронограф поступает в руки медицинского персонала. Они колют ему успокоительное, сажают на специальную диету, исключая все, что может содержать железо или цинк. За два дня до скачка ему ставят капельницу. Химический состав, который по содержанию похож на зажигательную смесь, отравляет организм, помогает сознанию освободиться от привязанности к телу. Потом происходит скачок, причем хронограф к тому времени уже мало что понимает, находясь где-то на грани между жизнью и смертью. Сложнее всего собраться. Потом, конечно, привыкаешь, но сначала прыжок во времени вызывает шок. Особенно, когда ты понимаешь, что превратился в призрака.

      Твоя реальность осталась где-то далеко, а ты… ты где-то в хвосте мира, реальности. Да. Именно в хвосте, потому что ученые говорят, что прошлое невозможно изменить. Говорят, что это не прошлое, а всего лишь его эхо. Как хвост кометы. Как отражение в зеркале. Можно разбить зеркало, но оригиналу будет плевать. Поэтому невозможно переместиться в будущее. Будущего нет. Еще нет. Только настоящее и эхо прошлого. И хронограф становится призраком в этом туманном блике прошлого. Эхом в эхе. Отражением в отражении. Поэтому в первый раз всегда сложно. Потом, конечно, тоже непросто, но привыкаешь и думаешь не о том, что было, а о том, что будет. Потому что когда сознание вернется в настоящее, в свое тело, то все станет еще хуже. Боль, тошнота, слабость.

      Реабилитационный курс длится около двух недель. В итоге на прыжок в хвост прошлого тратится почти месяц. Плюс ко всему нужно учесть и то, что сознание можно перемещать во времени, но не в пространстве. Поэтому перед скачком хронографа перевозят в нужную часть мира. Голого и мертвого мира. Иногда реабилитация заканчивается еще в пути, и тогда можно увидеть руины бывших городов. Повсюду громоздятся ядерные электростанции. Последние триста лет ученые обещают, что скоро начнут использовать энергию ядра Земли, но это «скоро» затягивается.

      Хронографа привозят на место прыжка в бессознательном состоянии и увозят раньше, чем он приходит в чувства, но судя по всему, мир был везде одинаковым. Именно так говорит Туке девушка по имени Лея, которую он трижды встречает по дороге между местом прыжка и жилым комплексом «Galeus longirostris». У нее обритая на лысо голова и синие, почти фиолетовые большие глаза. Косметики нет. Белый халат медсестры всегда идеально чистый. Кожа лица такая же белая и чистая. А запах… Нет, не так. Никакого запаха. Именно по запаху Туке и понимает, откуда эта