Рождённый в чужой стране. Время перемен. Лев Воронцов

была так себе. Без передач тут и впрямь будет плохо.

      После двух часов дня военкоматчиков по очереди стали вызывать к заведующей. Чувство неприязни к месту, где я находился, обострилось почти до невыносимости. Войдя в кабинет, я выбрал кресло, стоявшее подальше от стола врача, и вдавился в него. Паук в углу.

      Вопросы поначалу шли невинные – анкетные. Затем женщина взяла со стола лист бумаги. Я без труда узнал в нём характеристику с работы – самолично, кстати, написанную. Но врачу об этом знать необязательно, тем более что предоставленная информация, как ни странно, была вполне объективной. То ли дело школьная малява: «… В политинформациях не участвует, но политику партии понимает правильно»! Впрочем, чего ещё ждать от педагогов «совкового разлива»…

      – «Не всегда адекватно реагирует на замечания руководителя», – зачитала врач. – Поясните, как это понимать?

      – Всякое бывает… – пробормотал я, поморщившись.

      – Если взрослая женщина на критику начальника начинает лить слёзы – это, я считаю, неадекватная реакция. Вы тоже плачете?

      Издевается? Возможно… Я вспомнил высказывание, услышанное от своего друга и тёзки Сальникова, и процитировал:

      – Нервный человек не тот, кто орёт на подчинённого, – это хам. Нервный человек – тот, кто орёт на своего начальника.

      – Даже так? Сколько вам полных лет?

      – Не помню… Двадцать четыре… кажется.

      – А отчего же не помните? С памятью плохо?

      – Вы чего ко мне пристали?! Я свой возраст помнить не обязан!

      Не врал я ей. В самом деле частенько забывал, сколько мне. За ненадобностью.

      – А ну прекратите! Нечего мне тут психа изображать!

      Я смутился: и впрямь реагирую излишне агрессивно. Дёрнул плечом и пробурчал:

      – Не изображаю я психа… – Помолчал и добавил: – Обстановка у вас тут дюже «приятная», вот и завёлся…

      – Я много пациентов за время своей работы здесь повидала. Но почему вы так себя ведёте, мне не совсем понятно… Судя по наличию высшего образования, интеллектом вы не обижены. Можете быть свободны!

      Я встал и покинул кабинет. Санитар, карауливший у двери, впустил меня в отделение и сказал:

      – Медсестре передай, чтобы вела следующего!

      Я кивнул.

      – Вот и поговорили… – пробурчал я, шагая по коридору.

      И впрямь можно подумать, что на публику работаю. Оправдываться теперь тоже глупо…

      Озвучив на посту просьбу санитара, я вошёл в палату. Здесь ничего кардинально не поменялось – двое новеньких по-прежнему жались по чужим койкам. На моей, в частности, сидел высокий худощавый парень – с виду типичный студент. При моём появлении он вскочил. Я бухнулся на постель, а этот стеснительный мальчонка так и остался стоять.

      Чуть погодя я предложил ему:

      – Присаживайся. До ночи ещё далеко.

      – Спасибо, – поблагодарил он и снова опустился на край кровати.

      – Как тебя звать-то?

      – Дима.

      – Лев, – представился я и обратился уже ко второму: – А тебя