Вампиры не стареют: сказки со свежим привкусом. Виктория Шваб

слишком высокий. Что-то среднее между птенцом и Слендерменом[2], как если бы Слендермен был шестнадцатилетним подростком с бугристым лицом и волосами, которые он никак не может уложить нормально, сколько бы геля на них ни мазал. Если бы Слендермен был ни капли не крутым.

      – Твой брат верит, – заявляю я.

      Она качает головой.

      – Честно, Брэндон последний из всех, кто хоть что-то знает об истории Кровавой реки, и тем более о Парнях.

      Она бросает на меня быстрый взгляд и тут же его отводит. Я знаю, что она старается не смотреть мне в глаза, словно отсутствие зрительного контакта позволит ей и дальше не признавать, что мой левый глаз окружает наливающийся синяк. Словно если не смотреть на этот синяк, то его как будто и вовсе нет.

      Но непринятие чего-то не заставляет это «что-то» исчезнуть. В большинстве случаев из-за этого всё становится только хуже.

      – Ты не веришь в Парней, так ведь? – спрашивает меня Навея.

      Навея работает в закусочной вместе со мной, и из всех окружающих она ближе всего к понятию «мой друг», но даже она мне не друг. Если быть честным. Она старше меня и почти окончила местный колледж, в то время как мне нужно еще год отучиться в старшей школе. Это если бы я собирался ходить на уроки. А меня вот-вот исключат. Навея умная, намного умнее меня. Но она ошибается насчет Парней.

      – Брэндон определенно знал всё в деталях, – нервничая, возражаю я. Я не хочу, чтобы она разозлилась на меня. Она чуть ли не единственный человек в этом городе, кто хотя бы разговаривает со мной. Но она ошибается. Я это знаю. – Их побег, их убежище за старой шахтой, то, что они сделали, когда за ними пришли горожане.

      – А что насчет песни? – спрашивает она, снова фокусируя взгляд на музыкальном автомате. – В это ты веришь?

      – Нет. – Это была наименее правдоподобная часть. Но даже ответив «нет», я тут же жалею, что не сказал «да». – Но…

      – Тссс… Вот мой микс. – Она давит на маленькую белую кнопку, и через пару секунд начинает играть песня. Однако не та, что я ожидал.

      Из музыкального автомата вырывается медленный стон скрипки в сопровождении ритмичного постукивания по барабану из стиральной доски[3], а потом и банджо, мягкий перебор струн которого напоминает женский плач. Потом начинает петь мужчина:

      «Я шагал вдоль реки, мне луна освещала дорогу,

      Я догнал паренька, дружелюбен и мил был он очень…»

      Навея нахмуривается.

      – Это не та песня, которую я выбрала. – Она ударяет ладонью по боку автомата, но песня продолжает играть:

      «Но под маскою ангела прятался демон жестокий,

      Что лишил меня жизни той ночью».

      – Это песня Парней Кровавой реки, – произношу я непривычно высоким от волнения голосом. – Та, о которой мы только что говорили! – Я никогда ее раньше не слышал, но это точно была она. Когда Лэндри успела добавить ее в автомат?

      По позвоночнику у меня пробегает дрожь, когда скрипка присоединяется к мелодии в минорном ладе, и я не уверен, в музыке ли дело или в чем-то

2

Он же Тонкий человек – персонаж, созданный участником интернет-форума Something Awful в 2009 году.

3

Музыкальный инструмент, представляющий собой оригинальную стиральную доску или предмет с аналогичными свойствами, специально изготовленный для исполнения музыки.