Зимняя рябина. Вера Колочкова

не боюсь… Я и заходить не собиралась. Только про баню хотела уточнить. Какую будем топить, твою или мою?

      – Так мою, наверное… Моя ж очередь вроде. Завтра к обеду истоплю.

      – Да? Ну ладно… Пойду я тогда…

      – Постой, Ань! Куда торопишься-то? Зайди хоть, скрась мое существование бестолковое. Выслушай, жилетку подставь. Подруга ты мне или кто?

      – Да подруга, подруга… Ладно, зайду ненадолго. Послушаю. Можешь прямо сейчас начинать припадать в жилетку.

      – Да ладно… Это ж я так про жилетку сказала, между прочим. Тебе и самой эта жилетка нужна не меньше, чем мне. Тоже ведь несладко приходится, я знаю. Просто ты не хнычешь никогда, молодец.

      – Да нормально у меня все, Ев. И даже очень нормально…

      – Ну да, как же. Вся личная жизнь прахом пошла… и нормально.

      – Зато я маме нужна, Ев…

      – Ой, не говори мне ничего такого, Анька, не начинай даже! Знаю я эту твою песню про святую выплату долга, сто раз уже слышала! Давай лучше проходи на кухню… Чаю попьем…

      – Да я напилась уже чаю, Ев. Я просто так с тобой посижу, ладно?

      – Ну, тогда коньячку… У меня припрятан шкалик, сейчас достану.

      – Нет, и коньячку не хочу. Ты же знаешь, я не любительница.

      – Зануда ты, а не любительница! Надо ж как-то расслабляться, иначе с ума сойдешь, в нашем-то с тобой положении!

      – Из-за чего расслабляться, Ев? У меня все хорошо, не надо мне ни от чего расслабляться.

      – Во-во… Ты не только зануда, Анька, ты еще и блаженная. И минуты не прошло, как у тебя от «все нормально» к «все хорошо» перешло! А еще через минуту у тебя уже все расчудесно будет, да? Вот вся ты в этом и есть… Все хорошо у нее, гляньте-ка! Просто со всех сторон счастливая женщина! Завидно даже, ей-богу!

      – Евка, отстань… Пей свой коньяк, если тебе надо. Чего привязалась?

      Евка хмыкнула, глянула исподлобья, заправила за ухо прядь отросших после стрижки волос. Не шла ей эта отросшая стрижка, неряшливо смотрелась. Да и вся Евка была какой-то отчаянно неухоженной, будто даже кичилась этим, напоказ выставляла. Мол, если живу в таких обстоятельствах, то и соответствовать им буду! И попробуйте сказать мне что-нибудь! Совсем на дно опущусь, постарею, помру… Назло этим самым обстоятельствам…

      – Ев… Ты бы лучше лекарства какие попила успокаивающие… Ну что так прям… Смотреть на тебя больно, честное слово, – жалобно промямлила Аня, тронув Евку ладонью за плечо.

      – А ты не смотри, если не нравится, – довольно спокойно ответила Евка, наливая себе коньяк в рюмку. – Хотя за сочувствие спасибо, конечно. Оно у тебя шибко сладкое, Ань, уж поверь мне на слово, я знаю, что говорю. Немногие так сочувствовать умеют. Иные вроде хорошие слова говорят, добрые да правильные, а с изнанки – только насмешливость да злорадство. А у тебя вкусно жалеть получается, будто горячий чай с мороза пьешь и медом прикусываешь.

      – Как ты красиво говоришь, Ев… И сравнения интересные приводишь… Может, в тебе литературный талант пропадает, а?

      – Не,