О театре и не только. Борис Андреевич Шагаев

Он был уважаемый посетитель. «Что будете, уважаемый режиссёр?» – спросил Дмитрий Вячеславович. Он специально подал меня так уважительно, чтобы кассирша-буфетчица усекла, с кем, мол, имеет дело. Кассирша сразу: «Садитесь, Дмитрий Вячеславович, сейчас принесут заказ». Столовая, кстати, была на самообслуживании. Нам на подносе принесли заказ. Сычёв произнёс: «Благодарствую, Бося!» Только мы пригубили по 50 грамм коньяку, подошла мама, кассирша уже настучала маме. Мама поздоровалась с Сычёвым, села, поговорили о здоровье, и мама ушла.

      Вот так произошло знакомство с Сычёвым. Ну как после этого вести себя неблагодарно. Первый свой спектакль, через несколько месяцев, я сочинял с Сычёвым. Это была пьеса Виктора Розова «Затейник». Я рассказал, о чём спектакль и что бы хотелось видеть в оформлении. Герой живёт на югах, на курорте, в какой-то халабуде. Работает затейником в затрапезном доме отдыха. Герой опустился, пьёт. Ведёт праздную жизнь. Молодость профукал, с женой связка не получилась. В общем, живёт, как в клетке. Сычёв уцепился за образ клетки и сотворил жилище героя в виде большой клетки. Альянс состоялся. Разница в возрасте в 35 лет была не помеха. Потом мы ещё работали совместно. Дмитрий Вячеславович приглашал меня домой, в Москву. Я был не однажды на улице Каштоянца в Москве. Ездили к нему на дачу. Пили домашнее вино.

      Вели праздную жизнь. Жена и дочь сочиняли нехитрую закусь, отведав которой, мы шли купаться. Это тоже было творчество домашнего быта. Дмитрий Вячеславович как создавал оформление в спектаклях, так создавал и домашний уют для гостя. Тот человеческий ритуал, созданный вокруг меня, я навсегда запомнил и премного благодарен этому замечательному человеку и художнику. Такое же уважительное отношение было ко мне в Архангельске, со стороны главного режиссёра Эдуарда Симоняна.

      Когда мы с Дмитрием Вячеславовичем и с Александровым иногда шли по Пионерской улице, я представлял, будто иду со Станиславским и Немировичем-Данченко. Только я портил их ансамбль. Шли два гиганта, в смысле роста, и я, маленький, непонятно почему-то путающийся у них в ногах и внося диссонанс в их вальяжное, эпохальное движение вперёд к светлому будущему. А светлое будущее было уже не за горами. Их почему-то сразу отправили на пенсию. Дмитрий Вячеславович говорил: «Я бы ещё поработал, но молодой очередной (художник Ханташов) что-то городит вокруг моей персоны. Надо уйти подобру-поздорову». Вот такая правда жизни. Сычёв и Александров тоже находили общий язык и творили на благо калмыцкого искусства, как бы это патетично ни звучало. Что было, то было.

      Издательство «Советский художник» выпустило альбом «Калмыцкое народное искусство» и «Историю калмыцкого костюма» в исполнении Д.В. Сычёва. Эти труды художник создал по рисункам путешественников и этнографов того времени, по их записям и высказываниям. В 1970 году Дмитрий Вячеславович отмечал 60-летие. Лев Николаевич (Арслан Нимгирович) – в 19 часов вечера 7 декабря 1971 года. Они оба работали до войны в калмыцком театре, и после депортации в 1958 году вернулись на свою вторую родину. Они были интернационалистами.