Послание из прошлого. Сергей Милушкин

Витя едва сдерживал дрожь в голосе. – Ты кто? Ты меня слышишь? Ты меня правда слышишь?

      В замочной скважине провернулся ключ. Верхний замок. Потом нижний. У него есть секунд пятнадцать‑двадцать.

      Витя остановил запись, вытянул шнур питания из розетки, нацепил крышку на корпус магнитофона и кряхтя, стащил его со стола. Аппарат отказывался влезать в шкаф, цепляясь то за мамин плащ, то за одеяло на дне, то за постельное белье. С громадным трудом он запихнул его внутрь в тот самый момент, когда дверь отворилась и мама с порога сразу же позвала его:

      – Витя! Вить! Ты дома?

      Запыхавшись, он перевел дыхание и откликнулся:

      – Дома, мам… сейчас…

      Кое‑как задвинув дверцу шкафа, он схватил свою майку и промокнул разлитую по столу воду. Не должна заметить.

      – Ну, где ты там? Иди возьми сетку, тяжело…

      Витя побежал в прихожую, обнял маму, взял сетку с продуктами и понес на кухню.

      – Как день прошел? – спросила мама. – А почему ты не на улице? – удивилась она. – Максим гуляет, спрашивал, где ты…

      – Я… – судорожно соображая, подал он голос из кухни. – Я… зачитался…

      – Так я и думала, – сказала она. – Жюль Верн?

      – Ага!

      – Слишком много ты читаешь. Смотри, делай перерывы, а то зрение сядет. Иди, в мяч с ребятами поиграй.

      – Да, мам, иду!

      Он разгрузил сетку, выскочил из кухни, натянул кеды и чмокнул ее в щеку.

      – Я люблю тебя, мамочка!

      – Я тебя тоже люблю, сын. – Она серьезно посмотрела на него, и в ее глазах он прочитал и печаль и благодарность и… что‑то еще. Что‑то неуловимо важное.

* * *

      Кажется… не заметила… – подумал он, глядя на огромный шкаф, освещенный яркими лучами утреннего солнца. Мама уходила на работу к девяти – в шкафу висели ее платья, и она, конечно же, выбирала одно из них, пока он спал. На кухонном столе Витя нашел записку: «Завтрак на столе, много не читай, сходи погуляй и обязательно напиши письмо бабушке. Целую, мама».

      Но Витя даже не взглянул на приготовленный завтрак – вареное яйцо, сосиску и два кусочка прожаренного с маслом хлеба.

      Весь день! – подумал он. – У меня есть весь день, чтобы…

      Мигом подскочил он к заветному шкафу, распахнул дверцы… и сердце его замерло. Магнитофона не было на месте.

      Шкаф был таким большим, что, возможно… он просто его не заметил. Обшарив всю нижнюю полку, Витя почувствовал, как на глаза навернулись слезы.

      – Нет, не может быть… – вырывалось у него. – Мама все‑таки заметила… она… она как‑то сказала, что нужно сдать магнитофон в комиссионку…

      От ужаса Витя почувствовал тупую ноющую боль, разлившуюся по всему животу – кортизол, гормон стресса сковал его волю, в мгновение ока превратив в беспомощного маленького мальчика.

      Размазывая слезы, он заглянул во все углы небольшой двухкомнатной квартиры – отодвинул шторы, проверил подоконники, пошарил в чулане, заглянул в санузел и даже нырнул под кровать. Пусто! Бобины, которые он