Скейтагеддон. Сергей Золин

же там катаетесь, а мне хотя бы просто поглядеть!

      Друзья переглянулись и помрачнели. Я решительно ничего не мог понять.

      – Мы тоже туда не ходим, – тихо сказала Сашка.

      – Что? – не поверил я своим ушам. – Вы же сами мне говорили, что постоянно там чиллите…

      – Ага, там почиллишь, – перебил меня Антоха, – «Дабл-А» с Зайцем совсем сбесились.

      Витёк хлопнул меня по плечу.

      – Короче, мы не хотели тебя грузить ещё больше, – сказал он. – Сразу же, как Бугров запретил в школе катать, Заяц с близнецами прискакали в скейт-парк и наехали, когда мы там были.

      – Они нас в-вы-выгнали, – расстроенно пробормотал Лёха и тряхнул кудрявой головой.

      – Так что теперь туда лучше не ходить, – закончила общую мысль Сашка. – Мы сейчас катаем на Театре.

      Мне это всё не понравилось. Мало того, что в школе ходи да оглядывайся, так ещё и друзей выгнали из скейт-парка. Театром мы зовём площадку на пустыре позади заброшки. Как-то давно мы нашли там кучу афиш от старых спектаклей – отсюда и название. В этом месте мы катались с ребятами (ещё без Сашки), когда были совсем мелкие и боялись ходить в скейт-парк. Возвращение на заброшку означало не просто позор. Это – конец всему, что дорого и завоёвано.

      – Меня это достало! – закричал я. Прохожие стали оборачиваться на нашу компашку и подозрительно приглядываться. – Ладно, они на меня гонят, но выгонять вас из парка – рили бред. Пофигу, я пойду туда и пусть что хотят, то и делают!

      Я забросил на плечо рюкзак, повернулся и ускорил шаг. Лицо горело, внутри меня трясло от злости. Я сжимал кулаки, удаляясь от друзей. Нет, «Дабл-А» и Заяц должны поплатиться!

      Далеко, впрочем, я не ушагал.

      Друзья догнали меня и схватили. Сашка держала за рюкзак, Антоха с Лёхой вцепились в руки, а Витёк встал спереди, преграждая путь.

      Я вырывался, крича, что пойду в скейт-парк на разборки с Зайцем.

      – Успокойся, дурик, – пыхтел от натуги, Лёха, крепче ухватив мою руку.

      – Не хватало ещё, чтобы тебя там отлупили, – пыталась образумить меня Сашка.

      Витёк стоял спереди, вытянув руки перед собой, и махал ими у меня перед носом.

      – Да успокойся, тебе говорят! – сказал он. – Я те говорю, Заяц и остальные сами к нам прибегут мириться! Вот увидишь.

      – Ага, свежо питание, – ответил я и скривил губы. – Эй, вы мне руки выкрутите!

      – Не убежишь? – недоверчиво спросил Антоха.

      – Нет.

      Меня отпустили, я надел капюшон и развернулся в сторону дома.

      – Простите, что так вас подвёл, – только и смог сказать я на обратном пути.

      Ребята наперебой стали утверждать, что ничего страшного не случилось. Мол, покатаем на Театре, подумаешь. Ага, легко сказать! Но на меня вдруг навалилась такая усталость, будто я тащил на себе целую тонну. Поэтому сил спорить уже не осталось, и я молча плёлся, глядя под ноги. Друзья шли рядом и тоже молчали. Лишь Лёха бубнил себе под нос.

      – Да хватит тебе, – попросил его Антоха. Лёха пнул камешек и угомонился.

      Мы