Тайный фронт. Операция «Большая птица». Николай Васильевич Брест

в упор. День отлежимся. К вечеру, во время смены, возьмем языка с ближнего поста, захватим «джип» и отвалим к ополченцам. Там наведем артиллерию. Как?

      – Принято! – Михаил кивнул.

      Угрюмый поднял указательный палец:

      – Учти, на периметре не простые ВСУшники, а спецназ. Возможно польский. Никаких рукопашных схваток! Подстрелим, погрузим, допросим по дороге! Согласен?

      Михаил кивнул. Продолжая наблюдать, обсудили варианты взаимодействий и условные сигналы.

* * *

      Саймон жарился под июльским солнцем на посту и откровенно скучал. За сутки он не обнаружил никакого движения в своем секторе. Поселок Зарощинское словно вымер. Стояла тишина и зной. Птицы попрятались в тени. Саймон с легкой ностальгией вспоминал родную Англию. Он был с севера, любил прохладу, влажный воздух, ровную, аккуратную, английскую зелень. От нее пахло вековыми традициями. Здесь же ему всё не нравилось. И сухая, знойная степь, и запах, и люди – непонятные украинцы. Он вспомнил Польшу, где родился. Родители Саймона были кадровыми разведчиками и долгое время под прикрытием посольства работали в Польше, тогда еще советской. Саймон провел там детство. Ходил в школу, выучил польский и русский языки, путешествовал с родителями по стране, сдружился с несколькими поляками. Однако в семье воспитывался в английских традициях. Поэтому, приехав на родину, Саймон легко вошел в английский образ жизни. Мальчик с детства легко приспосабливался к изменениям. К восемнадцати годам он уже точно знал, чем будет заниматься в жизни – станет военным. Первой боевой операцией, где он принял участие, стала «Буря в пустыне». Потом учеба, колледж разведки, служба в САС…

      Саймон повернул голову. Взглянул на лесополосу невдалеке. Что-то встревожило его. Появилось ощущение, что за ним наблюдают. Англичанин плавно лег и, выждав минут пять, медленно-медленно отполз в сторону. Замер в небольшой яме. Солнце опустилось к горизонту. Красный диск светил сзади. Саймон осторожно приподнялся, приложил к глазу монокуляр. Вгляделся, тщательно исследуя подозрительное место. Реденькие деревья и кусты шевелились под усиливающимся ветром. Прошло время. Ближе к сумеркам из кустов выбежала собака. Замерла, принюхиваясь, оглянулась и потрусила к поселку. Саймон выдохнул. Внезапно стемнело. День закончился.

* * *

      К утру, разведчики заняли намеченные позиции. Им помогли небо, затянутое тучами, и порывистый ветер, с шумом гонявший пыль по степи. Напарники расположились в двадцати метрах друг от друга. Когда рассвело, оказалось, что до ближайшего секрета совсем близко. Михаил хорошо видел бойца, наблюдавшего за поселком. Он сонно поворачивал голову, протирал глаза, разминал шею. Выглядел уставшим и безразличным. Но поза, движения, экипировка, манера держать оружие выдавали в нем опытного бойца. Первое впечатление оказалось обманчивым. Мысль о легком захвате языка ушла. Михаил еле заметно повернул голову, ища напарника. Не нашел. Внимательно всмотрелся. Да где же он? Ага! Увидел. Снова удивился умению снайпера выбрать