Красная зима. Галина Гончарова

стола?

      Борис Викторович пару раз приглашал друзей, так все норовили потом пролезть на кухню – и к кухарке! И все такие невинные…

      Точно – хотят увезти!

      А знали б они, что это Анна, – вообще не выгнать было бы!

      – Нюся, ты…

      Анна едва заметно улыбнулась краешками губ.

      – Я постараюсь не дать тебе наделать…

      – Глупостей?

      – Нет. Того, о чем ты потом пожалеешь. А глупости – делай, на то и молодость.

      – Старушка нашлась!

      Кира фыркнула особенно ядовито.

      Анна пожала плечами. Простонародный жест, но… Она – не старуха. Она приговоренная к смерти, разве что с отсрочкой приговора на год. Фактически она уже умерла.

      – Борис Викторович, вы отпустите со мной Киру? Пока у нас есть возможность?

      – Пока?

      Анна опустила глаза.

      – Моего сына скоро должны выписать. Мне придется увольняться. Простите.

      – Увольняться? – искренне удивился Борис Викторович. – Почему?

      – Вы в курсе моей биографии, – Анна не спрашивала, она утверждала. – Мне не с кем оставить сына, и я не могу забрать его сюда.

      Борис Викторович медленно кивнул.

      Он явно о чем-то думал.

      – Ладно… Кира, иди, собирайся. Анна едет с тобой, скажешь всем, что она – наша родственница. Скажем, двоюродная сестра твоей матери. И – слушаться ее во всем.

      – ПАПС!!! Я тебя люблю!!!

      Счастливый ребенок (неважно, сколько ей лет, все одно – девочка, малышка) повис на шее у родителя, обляпал его губной помадой – и умчался.

      Борис Викторович недовольно потер нос.

      – Где Кира взяла этот кошмар?

      – Помаду? Мы купили в магазине, – пожала плечами Анна.

      – Лиловую?

      – Ребенку лучше поиграть в игрушки дома, чем опозориться на людях. Здесь и сейчас она красится из упрямства, но не пожелает быть смешной в глазах друзей. Кира вовсе не глупа, она поняла, что этот цвет ей не к лицу.

      – Интересно, кому он может быть к лицу?

      Анна пожала плечами.

      – Возможно, вампирам?

      – Хорошо, что они не… косплеят по Дракуле. Анна, когда выписывают вашего сына?

      – Примерно через две недели.

      Гошку уже перевели из реанимации, и Анна с радостью навещала его.

      Хелла, какое же это было счастье!

      Обнять сына, стиснуть его плечи, посмотреть в глаза – и услышать тихое «мама»…

      Да, сынок.

      Я подвела тебя однажды, но больше я не дрогну. Все сделаю! Чтобы ты вырос большим и сильным, способным равно и защитить, и защититься.

      – И когда вы хотели об этом сказать?

      – Сегодня или завтра, как получится. Мне жаль, если я вас подвела, Борис Викторович…

      – Анна, почему вы не можете привезти сюда сына?

      – Потому что вы этого не одобрите, – пожала плечами Анна.

      – Почему?

      Ответа не было. Борис Викторович улыбнулся.

      – Анна, забирайте сына из больницы и привозите сюда. С Розой Ильиничной я сегодня поговорю. У нас есть гостевые комнаты, там как раз есть одна