Танцы в формалине. Илья Сергеевич Ермаков

особенности. Они как… слепки с органов. Только это настоящие органы, которые заморозили… в озоне вроде… а потом подвергли такой необычной обработке.

      Эти препараты, действительно, напоминали резиновые игрушки. Весьма приятные на ощупь. Серафима до сих пор не могла представить, что это настоящие препараты, сделанные таким загадочным и необычным образом.

      – Боже! Тут два члена растут из одного! – ахнул Эмиль.

      – Должно быть, тебе это нравится, – хмыкнула Белла.

      – Ага! Очень смешно!

      Серафима заметила Еву. Та стояла у препаратов с уродливыми плодами, держала на руках тетрадь в твердой обложке и что-то рисовала карандашом.

      – Что рисуешь?

      – Его.

      Ева показала на младенца с четырьмя руками и ногами. Между каждой парой ног формировались половые системы, причем, разные: одна – мужская, а другая – женская.

      Серафима заглянула в ее книжицу. Там уже появился первый набросок.

      – Вау! У тебя хорошо получается!

      Ева заметно залилась краской.

      – Спасибо… я ходила в художественную школу, еще до поступления в институт.

      – И очень даже не зря! Ты не потеряла свой талант.

      – Я люблю рисовать. Меня это… успокаивает. Знаешь, это как медитация?

      – Значит, ты много рисовала на анатомии?

      – Да… любила рисовать череп и сердце. А еще головной мозг. Это мои лучшие рисунки.

      – Покажешь мне как-нибудь?

      – Конечно!

      – А то у меня самой руки явно не художника.

      Ева смущенно заулыбалась.

      – Это не так важно. Зато ты быстро понимаешь материал. Денис рассказывал…

      – Денис?

      – Да. Он говорил, что ты все ловишь на лету. Ты очень сообразительная и быстро выстраиваешь причинно-следственные связи и придумываешь ассоциации. Это, правда, полезно. И не только для лучшего запоминания теоретического материала, но и для формирования клинического мышления.

      – А ты? Разве… ты не отличница? Сдала все экзамены на «отлично»! Это сильно!

      Ева выдержала паузу.

      Карандаш замер в ее руке, остановившись на изображении пухлой ручки младенца.

      – Мне трудно. Я все учу. Очень… очень долго. Мне нужно время, чтобы запомнить. Мне сложно все так сразу понять. Я должна просидеть всю ночь за уроками, чтобы вникнуть.

      – Зато ты таким образом все лучше запоминаешь. Я имею в виду, что ты запоминаешь на длительный срок. У меня все очень быстро забывается. Прямо по щелчку! Даже страшно порой от такой забывчивости.

      – Это нормально. Когда долго не повторяешь материал, он быстро забывается. Так у всех людей.

      – Но не у тебя, я угадала?

      Ева не ответила.

      Она молча продолжила рисовать, словно сделала вид, что не услышала Серафиму.

      Серафима же, оглянувшись, увидела, как Дайна пускает дым электронной сигареты прямо в темное сухое лицо мумии. Это был препарат с системой вен и артерий, очищенный от остальных