Танцы в формалине. Илья Сергеевич Ермаков

и Леся из разных институтов. Они тоже никогда тесно не общались друг с другом. Дайна слишком увлечена своим телефоном, музыкой в наушниках и электронной сигаретой, а Леся… ни на шаг не отходит от Клима, выставляя себя крайне слабой и беспомощной натурой. Уже сейчас Серафима подметила, что Клим постоянно за ней ухаживает: носит ее вещи, помогает раздеться, даже волосы поправляет! А Ева? Ева – простая скромная тихая девочка, которая вообще непонятно каким боком оказалась в подобной компании. Да и черт с ней!

      Единственный, на кого Серафима может рассчитывать, так это на Дениса. Она надеялась, что он будет держаться с ней рядом и не оставит одну.

      – Думали, что не найдем это место, – признался Клим, – мне даже пришлось открыть карту в Яндексе.

      – О, да, анатомичка так непримечательно здесь стоит, спрятавшись от глаз посторонних, – кивнул Андриан, – сейчас мы вам обязательно все покажем!

      – Сколько нас уже пришло?

      – Семеро. Осталось еще пятерых дождаться. Как там ваши? Не знаете, где они?

      – Влас, Белла и Эмиль договорились встретиться. Так что они придут сюда вместе.

      Потом в разговор вступила Дайна:

      – Мадлен написала мне. Она и Ника уже на подходе.

      – Отлично! – всплеснул руками Андриан. – Напиши Белле, узнай, где их черт шатает. Сказал же – в девять быть, как штык! Закон «ноль-ноль» нарушать нельзя!

      – Спокойно, – вступился Денис, – у нас вся ночь впереди.

      Эти слова громом прозвучали в голове Серафимы.

      Вся ночь…

      И новая мысль – роковое предупреждение из безумного наркотического сна: «Ты умрешь первая».

      Глава 4. Двенадцать

      Раздался звон массивных ворот. А следом последовали шумные девичьи голоса:

      – Капец, какая там уже метель разыгралась!

      – Я себе все ноги уже отморозила! Лишь бы цистит не подхватить! Еще один раз я этого не переживу!

      – Ох, надеюсь, мы согреемся здесь, а то я готова сдохнуть от такого мороза! Сейчас бы на Гавайи…

      – Скорее бы в тепло! Давай-давай! Шуруй своими спичками!

      Первая – крашенная в неестественный кислотно-рыжий цвет – худая до жути – в темно-синем пальто и угги – потирая от снега светлые голубые глаза, запыхавшись, вбежала в холл. Она начала интенсивно дышать на свои руки, чтобы согреть тонкие белые пальцы с темно-зеленым маникюром.

      – Рыжая – Мадлен, – шепнул Денис на ухо Серафиме, – а та, что с пучком – Ника.

      И это был не пучок, а целая неряшливая копна каштановых волос, завязанных на голове в некое подобие пучка, из которого торчали непослушные локоны и отдельные длинные волоски. Темно-зеленая куртка, черные колготки и сапожки. Как она вообще не превратилась в ледышку? Глаза у Ники невнятные, грязные, серо-зеленые. Серафима так и не смогла определить точный цвет. Когда Ника скинула куртку, то осталась в черном коротком платье японской школьницы, поверх которого надет синий мешковатый свитер с белыми медведями и звездами. На пальцах у нее Серафима отметила большое количество звенящих друг о друга колец.

      – Мадлен!