Мы начинаем в конце. Крис Уитакер

затем проверила рюкзачок – не забыты ли учебник, дневник и бутылочка воды. Поправила ремешки на плечиках Робина. Мальчик улыбнулся, и Дачесс улыбнулась в ответ.

      Брат и сестра стояли плечом к плечу, глядя, как уезжает Уок. Когда автомобиль достиг середины улицы, она, длинная, стала визуально короче. Дачесс обняла Робина, и вместе они вышли за калитку.

      Сосед выключил шланг и двинулся, прихрамывая, по своей территории вдоль забора. Хромота была бы гораздо заметнее, если бы Брендон Рок не прикладывал столько усилий к ее маскировке. Крупный, широкоплечий, загорелый. В ухе серьга, стрижка «каскад», шелковый халат. Брендон Рок любил посидеть на скамейке возле гаража – дверь приподнята, окрестности сотрясает хеви-метал.

      – Снова мать отличилась?.. Нет, пора, пора звонить в соцзащиту.

      Казалось, голос, как и нос, в свое время сломали и не вправили. В одной руке Брендон Рок держал гантель, покачивал ею. Правая рука у него была заметно мускулистее, чем левая.

      Дачесс обернулась.

      Налетел ветер, распахнул полы халата.

      Дачесс сморщила нос.

      – Эксгибиционизм при несовершеннолетних. Я полицию вызову.

      Под Брендоновым взглядом брат потащил ее прочь.

      – Заметила, как у него руки тряслись? Я про Уока, – сказал Робин.

      – Утром человеку всегда хуже.

      – Почему?

      Дачесс пожала плечами – мол, не знаю. На самом деле она знала. Стар и Уок переживают по одному и тому же поводу; наверняка Уок справляется с болью тем же способом, что и ее мать.

      – Вчера мама ничего не говорила, а, Робин? Когда я у себя в комнате была?

      В школе задали нарисовать семейное древо. Над ним-то Дачесс и корпела, когда Робин заколотил в ее дверь кулачками, когда закричал, что маме снова плохо.

      – Она фотки повытащила – старые, на которых Сисси и дедушка.

      Робин вбил себе в голову, что у них есть дедушка. Увидел на фото высокого мужчину – и всё, уже готов. Не самого дедушку, главное, а только снимок! Что из матери слова на эту тему не вытянуть, Робина и не смущало вовсе. Ему нужна была родня. Хотя бы одни имена; все равно они вроде подушки безопасности. Иначе и шагу не ступишь – страшно. Дачесс знала, о чем он мечтает. Чтоб по воскресеньям барбекю жарить с дядюшкой, чтобы с двоюродными братьями в футбол гонять – не хуже, чем ребята из класса.

      – Ты слыхала про Винсента Кинга?

      Они как раз переходили Фишер-стрит. Дачесс взяла Робина за руку.

      – Почему ты спрашиваешь? Что тебе известно?

      – Что он убил тетю Сисси. Тридцать лет назад. В семидесятые, когда каждый дядька ходил с усами, а мама причесывалась по-другому, чем как сейчас.

      – Сисси нашей тетей не была.

      – Была, – просто сказал Робин. – Она совсем как ты и мама. Вы трое почти одинаковы.

      Дачесс добывала информацию по крупицам. Занималась этим последние несколько лет. В дело шло все – пьяный лепет матери, архивы в библиотеке окружного центра Салинас. И местная библиотека – Дачесс там всю весну трудилась над семейным