Мертвый лес. Ольга Савченя

Наверняка, будем сходить с ума в ежедневном ожидании. Да и не удивлюсь, если кто-то из нас в итоге не выдержит и сорвется им навстречу. Так мы можем разминутся и создать новые проблемы.

      После ужина я отправила Мони снова отдыхать. Только глубокой ночью, когда сама начала клевать носом и с трудом боролась со сном, разбудила его, чтобы он сменил меня на карауле. Улегшись на нагретую им лежанку и укутавшись в одеяло, мигом заснула.

      С наступлением позднего утра наш поход возобновился. Оказалось с Мони было удивительно легко попадать в проблемные ситуации, но и выживать, шутить и обижаться из-за пустяков, ругаться и мириться. Мы могли начать день с теплых пожеланий хорошего дня, а закончить в обоюдной обиде и молчании. Случалось ссориться по несколько раз на день, а споры быстро превратились в обыденность. Но как бы мы ни обижали друг друга, я прекрасно знала, что не проживу в этом лесу без друга и нескольких часов.

      Создавалось впечатление, что Мони знал про дикую жизнь гораздо больше, чем про домашний быт. Словно сам с детства жил лишь в лесу. Он запросто находил звериные тропы и иногда даже определял, кому они принадлежат. Мы только никогда не рисковали проверять, верны ли его догадки. С такой же легкостью Мони приводил нас к воде, хотя мне иногда казалось, что ей в тех местах взяться неоткуда. С пропитанием проблем тоже не возникало. Мы приноровились добывать дичь и без артефактов. Одного кролика нам хватало на день-полтора, но если удавалось, брали сразу двух. Двигались быстро, почти без длительных привалов. Позже стало еще легче. Лес потемнел, стал гуще, и во мху или под корнями можно было отыскать грибы. Особенно часто они встречались после дождей. Но эти же дожди и осложняли путь.

      Когда раздался первый летний гром, Мони предложил разбить лагерь перед грозой. Но я отговорила, настаивая на продолжении пути, о чем потом сильно пожалела. Ливень хлынул резко, будто кто-то на небе одним движением на всю мощь открыл вентиль. В поисках укрытия мы забегали от дерева к дереву, от ветки к ветке, пока не наткнулись на поваленное дерево. Правда, вода, давно проложившая дорожку под ним, уже стекала под него, образуя в яме лужу. С мокрых веток, которые мы наспех обрывали, на нас тоже лилась вода. Но с помощью их мы сумели соорудить некое подобие навеса. И пусть к тому времени все под деревом плавало, вода хотя бы прекратила прибывать. Развести костер не вышло. И пока обустраивались, устали неимоверно.

      Ливень успокоился только к темноте, поэтому заночевать пришлось в таком же мокром месте. Однако Мони удалось развести костер, что позволило просушить вещи и согреться.

      Последовала неделя моей простуды. Возможности вылечить меня у нас не было. Радовало, что организм был закален ежедневными тренировками в самых разных условиях. Поэтому мы шли до тех пор, пока я могла идти.

      Когда у меня поднялся сильный жар, и я начала спотыкаться на ровном месте, привалы стали дольше. По дороге Мони выискивал поляны с первыми лесными ягодами. Еще толком недозревшие, он собирал их горстями