Роман с Алисой. Любовь и совет. Или нет?. Анастасия Полянина

хотел было открыть рот, чтобы что-то сказать, но его опередила Маруся:

      – Мама, очень вкусно!

      Я улыбнулась ей и подмигнула.

      – Мари, почему ты называешь ее мамой? – не преминула вставить свои пять копеек Аллочка.

      Дочь удивленно на нее посмотрела, потом перевела растерянный взгляд на нас с Ромой.

      – Потому что она ее мама, – наконец подал голос муж. Он был нахмурен.

      – Она не ее мама. Это известно всем за этим столом, – стояла на своем Аллочка.

      Я почувствовала, как во мне начинает разгораться огонь злобы. Ромка взял мою руку под столом и сжал ее, тем самым оказывая мне поддержку.

      – Иногда не обязательно рожать ребенка, чтобы любить его как родного, – сказала я, изо всех сил стараясь не поддаваться эмоциям. Пальцы мужа сплелись с моими под столом. Спасибо, родной.

      – Она моя мама! Алла, ты злая! – не выдержала Маруся. Она бросила на свою бабушку ожесточенный взгляд. А потом резко начала задыхаться в приступе астмы. Рома соскочил со своего места и бросился к шкафу – за ингалятором.

      Он ввел его в открытый рот дочери, и она задышала самостоятельно. Сидевшая рядом бабушка даже пальцем не пошевелила.

      – Мама, это уже слишком! У Маруси не было приступов уже почти полгода! Мы почти добились ремиссии! – зло высказал муж.

      Свекровь только хмыкнула. Ух, кажется, мне понадобится успокоительное…

      Ромка ласково посмотрел на нашу старшую дочь, погладил ее по плечу и вернулся на свое место, рядом со мной. Пока он обходил стол, то потрепал по головке Катюшу, которая все это время сосредоточенно слюнявила баранку. Малышка захихикала. Ну вот же оно, мое успокоительное!

      – Надеюсь, по поводу кровного родства с Катериной у вас нет сомнений, Алла Геннадьевна? – язвительно спросила я.

      Она посмотрела на меня, приподняв свои идеальные брови.

      – Насчет твоего с ней родства у меня нет никаких сомнений. А что касается Романа… Она совершенно на него не похожа.

      Я часто и нервно задышала, подбирая слова для ответа и сверля взглядом Аллочку.

      – Мама, хватит! Ты переходишь всякие границы! – голос моего мужа был очень раздраженным.

      На несколько секунд повисло тягостное молчание. Пока…

      – Ма-ма… – услышала я рядом с собой.

      Мои глаза чуть не выпали из орбит. Я посмотрела на Ромку – он также был ошеломлен.

      – Ты тоже это слышал? – тихонько спросила я у него. Мой голос дрожал.

      Муж медленно кивнул. А потом мы одновременно повскакивали со своих стульев и бросились к Катюше.

      – Детка, что ты сказала? Повтори, пожалуйста! – обратилась я к Катерине. Мои глаза уже щипало от подступающих слез. Это было ее первое слово!

      – Эй, принцесса! Ну-ка давай, еще разок! – это уже сказал Ромка. На его лице сияла улыбка.

      Младшая дочь смотрела на нас удивленно и непонимающе.

      – Ма-ма… – снова сказала она и потянула ко мне свои ручки.

      Я тут же вытащила дочь из ее детского стульчика