Пляжный батальон, невыдуманные истории и ненаучная фантастика. Нил Овадда

с Эдиком о делах научных и ненаучных, а полечу назад 30-го декабря утром. Самолет был очень удобным. Он вылетал из Иркутска в 5 утра по Москве (в 10 по местному времени) и прилетал в Домодедово с промежуточной посадкой в Омске где-то в 12 дня. Таким образом, у меня оставалось еще время сделать дома кое-какие дела и днем 31-го отправиться в Избу.

      Про Избу можно было бы написать много. Это была, действительно, деревенская изба недалеко от станции Морозки по Савеловской дороге. Мы снимали эту избу на всю зиму, поскольку хозяева жили в Москве, и это был наш клуб с ноября по март. В ноябре мы приезжали первый раз, снимали с чердака спальные мешки, старую одежду, старые лыжи, миски и кастрюли, и, что самое главное, составные части двух—ярусных нар. Мы собирали нары, и Изба была готова к нашим набегам каждый уикенд. В Избе мы праздновали все праздники, а также дни рождения, который приходились на этот период.

      К рассказываемой истории Изба имеет самое прямое отношение. Как всегда, мы собирались встречать Новый Год в Избе. Это, поверь мне, во много раз лучше, чем сидеть где-нибудь в гостях и начинать бороться со сном где-то часа в четыре ночи, с нетерпением ожидая, когда наступит 6 часов, заработает транспорт, и можно будет ехать домой.

      В Избе ехать никуда было не нужно – спальный мешок лежит на нарах. Но спать мы редко ложились раньше семи—восьми утра— слишком много было развлечений. Мы пели под гитару, ходили в гости в соседнюю компанию, катались на санках по обледенелой улице, возвращались в избу, чтобы выпить горячего глинтвейна, и снова шли кататься, петь – словом наслаждаться жизнью. Иногда мы ближе к полуночи уходили в лес (он был рядом), разжигали костер и под звон новогодних курантов из транзисторного приемника выпивали по кружке шампанского прямо среди заснеженных елей. А потом уже шли есть и пить дальше в Избу.

      Я так подробно описал прелести новогодней ночи в Избе, чтобы было понятно, во- первых, почему я стремился назад в столицу, хотя можно было отпраздновать и в Иркутске, а во-вторых, чтобы было понятны мои мучения в конце истории.

      Итак, я собирался прилететь из Иркутска 30-го днем и утром 31-го ехать в Избу. Да, я собирался прилететь 30-го, но… Когда я приехал в иркутский аэропорт, я застал там невеселую картину. Он был буквально забит народом. Аэропорт был старый, и сидячих мест в маленьком зале было совсем мало. А самолеты не летали – из-за тумана аэропорт был закрыт. О том, чтобы найти сидячее место, нечего было и мечтать. Даже удобные места, чтобы стоять, прислонившись к стенке, все были заняты. Я кое-как пристроился где-то в углу. Мой рейс откладывался до 8 часов Москвы. Потом его отложили еще на три часа, потом – на четыре. Его все время откладывали на такой небольшой срок, что съездить в город было невозможно.

      Ситуация была мучительная. На улице сильный мороз и туманный влажный воздух буквально обжигают лицо. Не погуляешь. А в зале ожидания – теснота, духота, вонь. И не уедешь хотя бы