Поле солнышонков. Вера Пчелинцева

ужиться? Теперь-то я одна живу. Хорошо. Купили мне. Маленькая квартирка, но моя. Недалеко от детей – одна станция метро, и мои лапушки рядом.

      Юля, скинула босоножки, облокотилась спиной и, подтянув колени, обняла их, положив на них подбородок.

      – Сейчас вот Надюша уже в школу ходит. Во второй пойдет. Этот год, ох, как набегались. Отведи – приведи. Кружки еще всякие. Разве Вера бы сама справилась? Они все в работе. Ну и хорошо. А я с девчонками уже третий год в мае уезжаю на родину. Там сестра и брат. У брата свой дом недалеко от города. И девочкам полезно для здоровья. В Москве разве воздух? А тут, только выходишь из поезда, и пахнет. Чем? Морской капустой!

      – Давайте еще чаю принесу? – предложила Юля, заметив, что у собеседницы опустел стакан.

      – Сходи, Юленька. Только и себе тоже возьми. А то одной скучно.

      Юля вышла из купе. Пассажиры готовились ко сну – кто-то уже умылся, кто-то шел в туалет. Мужчина в тамбуре курил. На минуту мелькнула мысль «Вот бы сейчас к нему присоединиться!» И так захотелось закурить! Помять в пальцах сигарету, понюхать табак. А если сигареты хорошие, то пахнут очень приятно. Потом попросить огоньку и затянуться. Вдохнуть в себя терпкий дым… «Не-е-е, больше я курить не буду», – улыбнулась своим мыслям Юля и подошла к титану. Налила два стакана.

      – А ты куда? – Наталья за последний час поведала Юле все подробности своего переезда в Москву. Слушать ее было интересно.

      – В Москву.

      – Я поняла. В отпуск?

      – Надеюсь, что жить.

      – О, это хорошо! Молодец. Правильно. Ты молодая, красивая. Чего тебе там, в Энске, делать? Сейчас все едут в Москву. Из деревни молодые уезжают в большие города, а из городов – поближе к центру. В Москве все блага жизни. Сама ж видела, знаешь… Как не видела? Ты там не была?

      – Не-а, – улыбнулась Юля.

      – А кто там? В Москве?

      – Мамина сестра. Она меня как родную любит. Хотя я ее плохо помню, в основном по фотографиям. В последний раз тетя Надя приезжала к нам, когда дедушку хоронили. Это мне лет 13 было. Еще тогда она звала меня к себе.

      – И правильно, что звала. Если есть куда, то почему бы не поехать? Надо было тебе сразу после школы и поступать в Москве.

      – Думала, но не получилось, – с грустной улыбкой ответила девушка.

      – Ну, значит, так и надо было. Значит, сейчас всё получится. Ладно, девочка моя. Заговорила я тебя. А уже двенадцать. Давай-ка спать. Ты вон какая бледненькая и худенькая. Но я попробую тебя откормить.

      – За пять дней? – улыбнулась Юля, натягивая на себя одеяло.

      – Нет, ты ко мне будешь в гости приходить в Москве. Мы ж почти землячки.

      С этими словами женщина встала, проверила своих любимых блондиночек, которые мирно посапывали на вторых полках, потом взбила, как могла, подушку, больше напоминавшую множество клочков чего-то совершенно немягкого. И, пожелав спокойной ночи, отвернулась к стене.

      А Юля продолжала сидеть, прижав колени к груди и закутавшись в тоненькое одеяло. В купе тускло светила маленькая лампочка, как ночничок в детской. За окном