Русское тысячелетие. Сергей Эдуардович Цветков

прародитель огузов, в том числе и уйгуров, – «потерпел поражение от племени ит-барак, с которыми он воевал… В это время некая беременная женщина, муж которой был убит на войне, влезла в дупло большого дерева и родила ребёнка… Он стал на положении ребёнка Огуза; последний назвал его Кыпчак. Это слово производное от слова Кобук, что по-тюркски означает – "дерево со сгнившей сердцевиной"». Абу-ль-Гази также замечает: «На древнем тюркском языке дуплистое дерево называют "кыпчак". Все кыпчаки происходят от этого мальчика».

      Другой вариант легенды приводит Мухаммад Хайдар (ок. 1499—1551 гг.) в своём «Огуз-намэ»: «И вот пришёл Огуз-каган с войском к реке, называемой Итилем (Волга). Итиль – большая река. Огуз-каган увидел её и говорил: "Как переправимся через поток Итиля?" В войске был один дородный бек. Имя его было Улуг Орду бек… Этот бек срубил деревья… На деревьях тех расположился и переправился. Обрадовался Огуз-каган и сказал: О, будь ты здесь беком, Кыпчак-беком ты будь!»

      Не позднее второй половины IX в. этот псевдоэтноним заимствовали арабские писатели, прочно укоренив его в своей литературной традиции («кыпчаки» как одно из подразделений тюркских племён упоминаются уже в «Книге путей и стран» Ибн Хордадбеха (ок. 820 – ок. 912).

      В начале XI в. нашествие киданей (или кара-кытаев, выходцев из Монголии) вынудило кимако-«кыпчакские» племена покинуть насиженные места. Их переселение шло по двум направлениям: южном – на Сырдарью, к северным границам Хорезма, и западном – в Поволжье. В первом миграционном потоке преобладал «кыпчакский» элемент, во втором – кимакский. Вследствие этого термин «кыпчак», общеупотребительный в арабском мире, не получил распространения в Византии, Западной Европе и на Руси, где пришельцев преимущественно стали называть «куманы» и «половцы».

      Происхождение названия «куман» достаточно убедительно раскрывается через его фонетическую параллель в виде слова «кубан» (для тюркских языков характерно чередование «м» и «б»), которое, в свою очередь, восходит к прилагательному «куба», обозначающему бледно-жёлтый цвет. У древних тюрков цветовая семантика названия племени часто соотносилась с его географическим положением. Жёлтый цвет в этой традиции мог символизировать западное направление. Таким образом, усвоенный византийцами и западноевропейцами псевдоэтноним «куманы»/«кубаны», видимо, имел хождение среди кимако-«кыпчакских» племен для обозначения их западной группировки, которая во второй половине XI – начале XII в. заняла степи между Днепром и Волгой. Это, конечно, не исключает вероятности существования особого племени, называвшегося «кубан»/«куман» – предков кумандинцев Северного Алтая14.

      Для характеристики соотношения этнических терминов «куман» и «кыпчак» стоит отметить также, что в самой «кумано-кыпчакской» среде они отнюдь не являлись синонимами. Не смешивает их и эпос тюркоязычных народов. Только в поздней ногайской эпической поэме «Сорок ногайских богатырей» встречаются такие строки: «Страна куманов, мои кыпчаки,

14

Потапов Л. П. Из этнической истории кумандинцев // История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С. 316–323.