Бедствие для фейри. Галина Валентиновна Чередий

опять повторилась ситуация, как в баре. Вот я уже скрылась за кустами, до визга радуясь, что смогла свалить под шумок, и тут же впечатываюсь носом в твердокаменный торс одного из верзил, слыша, как в носу что-то хрустнуло, и потекла теплая струйка… Испугавшись не на шутку, я решила все же применить главное оружие всех женщин и издала истошный вопль такой силы и громкости, на какую только хватило моих легких. Покойники на ближайшем кладбище точно встрепенулись! А этим хоть бы что!

      Вцепившись в мой парик, прихватив здоровой лапищей сквозь него и собранные в гульку мои собственные волосы, этот длиннобудылый поволок меня обратно, причем со страшной скоростью, так что я за ним просто полоскалась на ветру, как знамя полка в ненастный день. На мои вопли и уже откровенный мат не было никакой реакции. Меня вернули к месту старта с рекордной скоростью и теперь держали перед распростертым телом гигантского симулянта, не отпуская, во избежание повторного побега. Тут же был «костюм» – уже утерся где-то – и мой психованный знаток сирен, удерживаемый с двух сторон двумя амбалами. Судя по всему, меня за волосы держал тот самый хам со шрамом.

      Увидев меня, знаток нечисти встрепенулся и завопил:

      – Отпустите лииру! Вы делаете ошибку! – и впился в меня своими влажными телячьими глазами.

      – Замолчи, брат! – рявкнув «костюм». – Эта нечисть напала на меня и укусила одного из моих лучших людей. Она будет осуждена и казнена!

      – Фрай, ты ничего не понимаешь… – сделал еще одну попытку мой защитник.

      – Замолчи, Симур! Ты слишком долго был в мире людей и совсем выжил из ума. Связаться с нечистью, да еще называть ее благородной лиирой! Ничего, дома ты быстро придешь в себя! – и «костюм» отвернулся, делая в воздухе руками странные движения, как будто притягивая и переплетая какие-то нити.

      – Эй, да послушайте же вы его! – крикнула я. – Я на самом деле не хотела вам ничего плохого…

      – Захлопни пасть, нечисть, – тряхнул меня громила со шрамом так, что зубы клацнули, и я больно прикусила язык.

      – Да сколько же можно! – заорала я и стала пинать наглеца по всему, чему придется.

      Если судить по ощущениям и сдавленным стонам, то попадала я по чему-то ценному. Но хамовитый урод проявлял чудеса стойкости по сравнению со своим истеричным, валяющимся на земле собратом и молча терпел. Наконец, придурок в костюме прекратил свою имитацию действий дирижера и отступил на шаг. И тут же из воздуха стало образовываться нечто, похожее на вогнутое здоровенное зеркало.

      – Ох, ты, че-е-ерт! – только и вырвалось у меня, а в «зеркало» уже вталкивали моего эксперта по сиренам. Он и двое его конвоиров шагнули в серебристую поверхность и пропали… Следом втащили наглого симулянта. После пришел мой час и, подхватив брыкающуюся меня, хам со шрамом шагнул к зеркалу. В последний момент я увидела себя в отражении, извивающуюся в здоровенных ручищах громилы, с искаженным лицом, почти закрытым синюшным париком и кровью из носа, размазанной по лицу, и подумалось: «И правда натуральная нечисть!»

      А