Красивые вещи. Джанелль Браун

тебе подарю сотовый телефон и буду звонить каждый день.

      – Спасибо. Но это не одно и то же.

      Какое-то время мы еще сидели на солнце и смотрели на озеро. Лодки на нем пока еще не появились. Глаза слепило от бликов солнечного света на синей воде. А потом Бенни поцеловал меня, и его губы были еще более печальными, чем всегда. Мы словно бы уже прощались на все лето. А когда мы отстранились друг от друга, Бенни с закрытыми глазами еле слышно выговорил:

      – Я люблю тебя.

      С часто бьющимся сердцем я эхом ответила то же самое. Казалось, у нас было все, что нужно – там, в то мгновение и навсегда. Казалось, этими словами мы каким-то образом сумеем победить все, что стояло на нашем пути.

      В первый и последний раз я ощутила чистую, ничем не омраченную радость.

      Мы вошли в домик и отправились в спальню, по пути раздевая друг друга. Мы роняли одежду на пол и оставляли за собой след из футболок и носков, словно Гензель и Гретель – из крошек. В спальне тусклый свет озарил молочно-белую кожу Бенни. Я провела рукой по рыжим веснушкам на его груди… На этот раз мы довольно скоро поняли, как лучше доставлять друг другу удовольствие. Мы уже не так часто толкались локтями и коленками. Было больше счастья открытий. А как это будет, если прикоснуться вот здесь… или здесь, если дотронутся друг до друга эти части тела? Это был почти что детский научный эксперимент, вот только ставка была вполне себе взрослая.

      И из-за этого… из-за того, какими жаркими были губы Бенни, коснувшиеся моей груди, из-за того, как влажно скользил его живот по моему животу… из-за всего этого мы не услышали, как в домик вошел его отец. Мы были настолько поглощены друг другом, что даже прикрыться ничем не успели, а он уже возник на пороге и заслонил собой свет, проникавший в спальню из гостиной. А в следующее мгновение отец Бенни схватил меня за руку выше локтя и оторвал от своего сына. Я взвизгнула и судорожно прижала к себе простыню, а Бенни остался на кровати. Он ошеломленно моргал.

      Уильям Либлинг IV. Он выглядел в точности так, как на фотографиях, которые я видела. Высокий, крупный, лысый мужчина в дорогом костюме. Но в тот момент он показался мне еще более огромным, а ростом еще выше Бенни. Наверное, ему было под шестьдесят, но он вовсе не был хрупким и вялым. Наоборот, от него исходил дух устойчивости и могущества – этот дух приносят унаследованные деньги. Но, в отличие от тех снимков, на которых я видела его добродушным и легким, сейчас лицо его было красным, как свекла, а глаза пылали раскаленными углями в набухших складках кожи.

      Не обращая внимания на Бенни, неуклюже вставшего с кровати и прикрывавшего руками пах, его отец крикнул мне:

      – Кто ты такая?

      Я чувствовала себя мокрой и беззащитной. Сердце в груди все еще билось жарко, кожа все еще горела от страсти. Я ничего не могла понять, все смешалось…

      – Нина, – выдавила я. – Нина Росс.

      Мой взгляд метнулся к Бенни. Он неловко засовывал огромную ногу в трусы-боксеры, поднятые с пола. Натягивая трусы, он попятился к двери, глядя на джинсы,