Хантер. Надежда Сергеевна Сакаева

Разве что ко власти, но уж точно не к дочери. Просто Лионелла живой ему нужна была, да никем в смешении крови не заподозренной. Ведь едва она расцвела, как он продолжил свои попытки создания обещанного дитя.

      Теперь уже с самой Ли.

      А вот маленькая богиня беззаветно любила его, перемежая эту любовь со жгучей ненавистью и отчаянием от того, что никак не могла привлечь внимание отца.

      Как солнце, светила она остальным эльфам, и даже одаряла их своей лаской, но так же, как и солнце, была далека ото всех, и лишь один отец занимал ее мысли.

      Так и вышло, что сошлись они, два половинчатых. А после, хоть и расходились, но друг о друге всегда помнили.

      ***

      – Кто это был? – спросил Ильфорт, едва рассветные лучи осветили комнату.

      – Лионелла, – ответил Хан, поднимаясь с кровати. – Эльфийская принцесса.

      – Вауууууу, – восторженно выдохнул волк. – Такая красивая. А кто такие эльфы? Маг иногда говорил про них, но я думал они ужасные, сродни нечисти.

      – Хм, – ведьмак смерил волка странным взглядом. – Ты что же это, не знаешь совсем ничего?

      – Не знаю ничего? – вскинулся волк. – Я очень многое знаю. Например, как заяц пахнет, или как косуля звучит, когда через кусты ивняка ломится. Знал бы еще больше, вот только всю свою разумную жизнь в башне мага, взаперти, просидел.

      – Но ведь про лешаков и как ведьмак должен выглядеть, ты знал.

      – Так то я еще с лесных своих времен знал. Говорю же, встречал одного ведьмака, да леший в нашем лесу хороший жил. Но дальше этого ничего о мире не ведаю, что дитя малое. Так, догадки одни, да слухи. Расскажи мне. Расскажи мне о ней.

      Последнюю фразу волк произнес особенно жалостливо.

      – Хм. Рассказывать особо нечего. Принцесса и принцесса, – пожал плечами Хан, подумав, что самое интересное он обещал-таки никому не рассказывать. – А эльфы, они не ужасные. Просто людей за равных не считают. Одно слово, высшие.

      – Высшие, как боги, да? Лионелла-то точно богиня, – мечтательно закатил глаза волк.

      – Высшие – как высшие, – отрезал Хан.

      Сев на кровати, он достал напильник и, поморщившись, принялся стачивать свои акульи зубы.

      – Ой, – от неожиданности волк подпрыгнул.

      Напильник проходил по зубам с премерзким жужжанием, от которого хотелось заткнуть уши. Запахло раскаленным кальцием. Ильфорт залез под кровать, зажав нос обеими лапами.

      Было больно, но Хан терпел. К этой боли он давно привык, да и польза от нее имелась немалая. Ведь если без звука можешь вынести такое, то укусы нечисти потом – что щипки кажутся.

      Наконец, ведьмак покончил с этим неприятным делом.

      – Идем завтракать. Только не забудь, что молчать тебе нужно, – напомнил Хан волку и вышел из комнаты.

      Ильфорт потрусил следом, находясь под сильным впечатлением от только что увиденного.

      Пока ели в комнату – по просьбе Хана – притащили большую лохань и наполнили ее горячей водой. С наслаждением отмыв всю грязь (с периодичностью