Отпуск с осложнениями. Степанида Воск

родная, что случилось? – обеспокоенно спросила девушка, вглядываясь с тревогой в мои зареванные глаза.

      Стоило мне только оказаться на пороге дома, как вся тяжесть прошедшего дня навалилась на плечи. Я позорно разрыдалась прямо в коридоре квартиры, радуясь, что буквально на днях поддалась уговорам назойливой рекламе, предлагавшей заменить обыкновенные ключи на хитрые, замаскированные под обыкновенные украшения. Из всех предложенных вариантов: подвесок, сережек, браслетов, колец, я выбрала последнее. И не ошиблась. А иначе как бы попала домой, оказавшись без сумочки, в которой хранилось все те мелочи, которые так необходимы девушке. Только чистый случай и мое желание похвалиться новинкой перед подругами позволило не торчать перед дверью, в сто пятый раз доказывая глупой технике, не желающей ничего слушать, что именно я хозяйка дома и меня надо пусть в собственную обитель, а спокойно зайти внутрь, предварительно приложив чип-ключ к считывающему устройству.

      – Меня ограбили, – простонала, размазывая по лицу совершенно не стойкую косметику. – Украли любимого резинового мишку, что в первом классе мне подарил сосед по парте. Помнишь, я тебе рассказывала, что была без ума от того мальчика. Он отщипывал кусочки от моей булочки во время перемены, и смешно стрелял козюлями в учителей, когда те не видели, – выдала саму важную, на мой взгляд, информацию о мальчике в которого была влюблена с первого класса по третью четверть второго. Мое увлечение длилось ровно до того момента как его перевели в другую школу, исключив из нашей, за занятие порочащее высокое имя школьника. Именно такую формулировку указали в приказе на отчисление. А все потому, что он неудачно выбрал мишень для своей козюли. Ею оказалась директрисса, совсем не оценившая спортивные способности моей школьной любви. Женщине не понравился снаряд, попавший в глаз, и состав, из которого этот снаряд изготовили. После разбора полетов и выяснения всех обстоятельств, дни мальчика в школе оказались сочтены.

      – Ближе к теме, – поторопила меня Анита, – про этого мальчика я слышала уже раз десять в разных интерпретациях. Кто тебя ограбил?

      – А я откуда знаю? – всхлипнула. – Сумку сорвали именно в тот момент как закрывались двери электробуса.

      – Так надо было заявить в полицию. Вора бы сразу нашли и вернули сумочку, – наивно предложила Анита.

      – Я была в полиции. Больше не хочу.

      – И что сказали? Не будут искать? – предположила подруга.

      – Обвинили в убийстве. Я больше туда не хочу. Они там злые… это только с виду добрые. А на самом деле хуже, чем мой покойный босс, – расстроенно протянула, усевшись на пол прямо под головизором, по центру которого виделось лицо Аниты.

      У подругу вытянулось лицо, стоило услышать мои откровения.

      – Этелька, что ты такое говоришь? Какое убийство? Признавайся, ты выпила? – Анита подалась вперед.

      – И ничего я не выпила! У меня с утра во рту ничего кроме позапрошлогодней пломбы постороннего не было. Я, между прочим, голодная до сих пор,– всхлипнула с новой