Капризы и сюрпризы романтического воображения. Валерий Столыпин

часов, бег которых пульсировал во всём теле, воспринимался как внезапное головокружение, как неприятное гудение некстати затёкшей, потерявшей чувствительность руки, как болезненное пробуждение в ночи от мысли о конечности всего, в том числе себя любимой.

      Наверно каждому знакомо физически осязаемое ожидание перемен, дни, когда цветущее, играющее разнообразием красок событие внезапно превращается в заиндевевшую, обнуляющую всё живое хмурую свинцовую серость, за пределами которой неизвестность, небытие. Или напротив – всё вокруг начинает расти и плодоносить, не смотря на то, что к тому не было предпосылок.

      Даша органически не переносила осень в любых её проявлениях, исключая разве что цветные фантазии на тему раскрашивания уставших, навсегда прощающихся с земным воплощением листьев.

      Почему именно осень вгоняла её каждый год в депрессию, понять было сложно. Ведь если внимательно присмотреться, можно в любом сезоне найти позитивные моменты, но девушка истово отсекала ободряющий вид рдеющих на голых ветвях гроздей рябины, загадочно тоскующий клёкот журавлиных стай, грибное изобилие, яркие кустики астр и хризантем.

      У Даши было чуткое сердце, богатое воображение: она летала во сне, сочиняла стихи, до краёв наполняла жизнь фантазиями, умела искусно разгонять и взращивать яркие, сочные фонтаны эмоций.

      Возможно, именно изобретательность в сфере создания миражей была причиной затяжных осенних расстройств, но это лишь гипотеза, предположение.

      С наступлением сентября, буквально в первый его день или накануне она начинала бурно, истово оплакивать не произошедшее, не случившееся, но многократно чувственно пережитое в причудливых воображаемых воплощениях недостижимое блаженство.

      Сколько себя помнит, Даша истово ждала наступления лета, сезона, когда должны были исполниться самые смелые, самые романтические мечты, дерзость и красочность которых порой ошеломляла даже её саму.

      Наваждения были настолько живыми, что подвергнуть сомнению их реальность было невозможно в принципе, но даже приблизиться к их воплощению никак не получалось. Обстоятельства упрямо сворачивали реализацию куда угодно, но всегда не в ту сторону.

      Тем не менее, девушка вновь и вновь зачарованно ваяла затейливые сценарии: вдохновенно лепила, выправляла, изменяла насыщенность и разнообразие красок, пестовала совершенство и гармонию безукоризненного, идеального будущего, в котором ей обязательно предстояло жить.

      Увы, счастье раз за разом упрямо ускользало именно в этот день – первого сентября.

      Даша взрослела, видения обретали объём, гармоничный ритм, совершенствовали пространственную навигацию, достоверность: вот же он – Ромка Егоров, мальчишка от которого она без ума с седьмого класса.

      Он так и не пригласил Дашу танцевать на выпускном балу, несмотря на то, что девушка по всему периметру игрового поля предусмотрительно расставила кричащие сигнальные флажки: изумительного великолепия платье, модельная причёска, возбуждённое воодушевление и прочие знаки внимания, которые невозможно было не заметить.

      Тщетно. Не случилось. Благосклонность досталась