Адель и 40 оборотней. Екатерина Бакулина

пусть не совсем, крепкий такой, здоровенный, но уж точно не меньше пятидесяти. Белые волосы, белая борода, такой заросший… голос хрипловатый. Но сейчас…

      – Давай сделаем так, – сказал он. – Сегодня ты отдыхаешь, никуда не идешь, мы сходим сами. Завтра на автобусе… утром будет в девять пятнадцать… ты поедешь в город, купишь себе ботинки. Вернешься на дневном, как и приехала сюда. А в таком виде я тебя в горы не возьму.

      – Я не могу.

      – Почему? – кажется, у него вот-вот закончится терпение.

      Это ужасно стыдно, но…

      – У меня нет денег на ботинки, – сказала я. – Совсем.

      Косак фыркнул, провел ладонью по лицу.

      – Значит, сидишь здесь, – сказал он, и что-то еще неприличное сквозь зубы. – Я не знаю, девочка, зачем ты приехала сюда, но уж точно не работать. Напиши маме, папе, пусть заберут тебя, отвезут домой. У меня нет времени на эту дурь.

      Он поставил сумку на пол, развернулся и…

      Если я сейчас отступлю, то практика моя накрылась окончательно.

      – Подождите! – я догнала, едва не схватила его за рукав. – Подождите! Я приехала работать! Просто так вышло… У меня ботинки развались, а новые… Я буду ходить в своей обуви! Я обещаю, что не буду жаловаться, что буду идти быстро, не буду никому мешать! Мне очень нужна эта работа, нужна практика! Я боюсь, что если будут разбираться слишком долго, то я не успею, мне вовремя не засчитают, и я останусь без стипендии, а мне больше не на что жить. Я не успеваю работать и учиться, я… Если надо, я пойду в вашу хозчасть, попрошу самые маленькие ботинки… да хоть веревкой их привяжу, чтобы не сваливались! Хотите ботинки, будут ботинки. Я найду что-нибудь. Разве это так важно? Я всю жизнь хотела заниматься энергетическими потоками, а тут у вас ведь что-то интересное? Да? Здесь же кхайские могильники рядом! Ведь выброс был? Я даже отсюда чувствую! Я не могу просто взять и уйти!

      Да с таким материалом раз в жизни выпадает возможность поработать!

      Он стоял и смотрел на меня. Так долго, что я успела почувствовать себя полным ничтожеством.

      – И что ты там чувствуешь? – спросил, наконец.

      Я чуть выдохнула. Совсем чуть-чуть.

      – Вон там, – показала направление, – не так давно был энергетический выброс огромной силы. Там и сейчас что-то происходит. Даже здесь некоторые силовые линии искривляются под напряжением… Я не очень понимаю пока, но если бы увидела ближе…

      Очень надеюсь, подойдя ближе я могла бы больше сказать.

      Пока я умею только видеть, чувствовать, но еще не всегда понимаю, что это значит. Но даже так…

      – И как думаешь, что это? – спросил Косак, уже с интересом.

      – Кто-то вскрыл могильник, – предположила я.

      Косак облизал губы, нахмурился.

      – А денег нет, значит?

      – Нет, – призналась я. – Я тут на радостях, что сессию сдала и на практику еду, книжек накупила… а уже потом ботинки совсем развалились… то есть прямо совсем. Я думала, ну ладно, лето как-нибудь прохожу, сейчас ведь тепло. А к осени подкоплю и куплю новые.

      – А родители?

      Я покачала головой. У меня никого