Когда завтра настанет вновь. Евгения Сафонова

что поедешь? Без вопросов?

      Тогда я решила, что мама умудрилась сделать какой-то опасный артефакт для какого-то опасного человека. Пусть это и совершенно не в её характере. Но то было единственное объяснение, которое я смогла найти. И поскольку я всегда была послушной дочерью, я выдохнула:

      – Обещаю.

      Её глаза посветлели от облегчения.

      – У вас два дня на сборы. – Лицо мамы было измученным: резкие чёрточки морщин отчётливо пересекли лоб, переносицу, кожу в уголках глаз и губ. – Поедете послезавтра, как рассветёт.

      – Мам, ты обращалась к страже? Если кто-то тебе угрожает…

      – Нет. Мы не можем. Ты не можешь. И ты должна молчать, слышишь? Ни слова – ни Гвен, ни учителям, никому. Никто не должен знать, что происходит.

      – Почему?

      – Не спрашивай. Просто езжай. Ты обещала, помнишь?

      Я долго сидела, глядя на неё, пытаясь справиться с желанием закричать.

      Встала – и, наклонившись, коротко поцеловала маму в щёку.

      – Хорошо, – мой голос был таким же, как её кожа, сухая и холодная. – Эшу сама скажешь?

      – Уже сказала. Перед тем, как позвать тебя.

      Сказала? И после этого брат обратился ко мне таким обыденным тоном, с обычным отстранённым лицом?.. Хотя да, чему я удивляюсь.

      Это же Эш.

      – Прости, Лайз. Так нужно.

      Я кивнула, прежде чем развернуться на пятках, не чувствуя пола под мягкими подошвами.

      Я не помнила, как вернулась на веранду: только что перед глазами была дверь в мамину комнату, и вдруг – уже залитый солнцем сад. Села на деревянный табурет, рядом с круглым столом, за которым мы всегда ели с первых тёплых весенних деньков до первых осенних холодов.

      Уставилась перед собой.

      Вот ты живёшь обычной счастливой жизнью, ходишь в школу, поступаешь в колледж, помогаешь маме выращивать кабачки по примеру Пуаро… а потом раз – и погожим летним днём, ничем не отличающимся от прочих, тебе объявляют, что всё это позади. Что ты должна бросить всё, к чему привыкла и с чем сроднилась, и срываться не пойми куда, убегая от неведомой опасности.

      Из-за чего? Из-за кого?..

      – Что думаешь? – Лицо Эша заслонило собой зелёное пятно сада, когда брат опустился на табурет напротив.

      Эш, мой маленький братик… Я называла его маленьким, потому что была на пять лет старше, но уже тогда понимала – непостижимым образом в свои двенадцать Эш взрослее и меня, и мамы. Внутренний возраст и делал его глаза такими странными: взгляд старика при детском кукольном личике.

      – Всё из-за её работы, да? – не дождавшись ответа, продолжил Эш негромко.

      – Не знаю.

      – И это странное переутомление тоже неспроста?

      – Я не знаю, Эш. Не знаю. Но мы должны уехать.

      – Хочешь сказать, мы просто послушаемся?

      – Она взяла с меня обещание. С тебя, я так понимаю, тоже.

      – Только вот мы уедем, а она останется здесь. Разбираться с тем, что нам угрожает, кем или чем бы это ни было. В одиночку.

      Эш казался спокойным. Как всегда. Брат редко проявлял эмоции,