Когда завтра настанет вновь. Евгения Сафонова

удалился, закрыв за собой дверь. Закинула в рот очередное печенье – за две с половиной серии коробка почти опустела, и в основном её стараниями. – Никогда не замечала такого спецэффекта: если на весь фильм или на весь сериал, который ты смотришь, будет ровно одна постельная сцена, твой строгий папа войдёт в комнату именно в этот момент?

      – Не замечала. У меня, если ты успела забыть, нет папы.

      В неловкой тишине, расползшейся над нашими головами, графоном и плюшевым медведем, я почувствовала, как в груди снова заворочался склизкий ком тревоги и страха, подзабытый за бедами и драмами людей, живших задолго до моего рождения.

      Наверное, меня должно было утешать, что им – моим предкам – приходилось куда хуже. Внезапный отъезд из дому и брошенная практика не сравнятся с тем, что пришлось пережить моей прабабке, и тем более с кровавыми ужасами, которых за свою карьеру наш знаменитый прадед повидал немало. Да только чужие несчастья не отменяют и не обесценивают твои собственные. Даже если ты понимаешь, что на твою долю выпали несчастья куда менее горькие. Когда тебе без анестезии удаляют зуб, лекарь может бесконечно твердить «Радуйся, что не ногу», но это не умерит боли.

      И я не знала, насколько страшной в конечном счёте окажется та беда, с которой столкнулись мы.

      – …и вообще мне домой пора, – невпопад закончила я, поднимаясь с ковра.

      – Что, даже серию не досмотрим?

      – Я всё равно это уже смотрела. И задержалась дольше, чем хотела.

      Гвен, приуныв, повернула графон к себе; принялась закрывать в браузере ненужные вкладки – и замерла.

      – Боги, как же я сразу не вспомнила! – Двумя пальцами взявшись за край экрана, подруга развернула голографический прямоугольник в мою сторону. – Та тварь, которая снилась мне и тебе! Это же Кромешник!

      Я пригляделась – и дёрнулась, задев мыском кеда пустую бутылку из-под газировки, заставив её упасть.

      Статья была озаглавлена: «Дюнетэни – воплощение кромешной тьмы». Сразу под заголовком располагалась картинка худощавого мужчины в деловом костюме: чёрный пиджак, белая рубашка, галстук-бабочка… и абсолютно гладкое, без единой черты лицо.

      – У меня вкладка про него, наверное, уже месяц висит! Кузина ссылку кинула! Его называют Кромешником, говорят, он – порождение Дикой Охоты, охотится на детей и подростков, и за последние годы его видели по всему Харлеру!

      – Он что, фомор какой-то?..

      – Никто не знает! Только говорят, что вместо рук у него щупальца, живёт он в лесу и забирает детей, которые ушли гулять без спроса!

      Поднимая многострадальную бутылку, я качнула головой, успев взять себя в руки.

      В первый миг рисунок и правда меня напугал… да только, присмотревшись, я нашла в нём не слишком много сходства с героем моего кошмара. У существа с картинки голова была лысая, пепельно-серая, с язвами и чуть ли не следами гниения на том месте, где у нормальных людей располагалось лицо. И костюм выглядел вполне обыденно: такие продают в любом магазине вечерней одежды.

      – Не