Традиции & Авангард. №3 (10) 2021 г.. Коллектив авторов

на меня:

      – Ра-а-а! М-м-м!

      – Кыш, Аксинья! – грозно прикрикнул Лев Арнольдович, отгоняя ее. – Пошла к себе! Живо! Прочь! Иначе накажу!

      Аксинья убежала.

      – Моя дочь Аксинья неизлечимо больна, ее рассудок сравним с рассудком капризного двухлетнего ребенка, – объяснил Лев Арнольдович. – Без присмотра шампунь, порошок, крем, зубную пасту не оставлять! Все прятать! Она их ест, как печенье! Может проломить череп. Руки у нее как кувалды. И еще – береги глаза. Мы держим ее дома, не сдаем в психбольницу, хотя врачи давно советуют. Но ведь известно, что санитары частенько издеваются над душевнобольными, бьют их до полусмерти. Мы не хотим для нее такой участи.

      Лев Арнольдович бросил мои сумки в коридоре, рядом с кошачьим лотком, от которого исходило зловоние, и, разуваясь, наступил ногой в лужу.

      – Твою ж мать! – недовольно взвизгнул он. – Опять Мяо Цзэдун напрудил?!

      – Нет, папа, это не он, – прошептала пухленькая девочка с вьющимися рыжими волосами. Она сидела на тумбе с обувью. – Я все видела. Это сделала Мата Хари!

      – Ну я ей покажу, шпионке! – Лев Арнольдович стянул с себя мокрые носки, швырнул их на полку с книгами, прибитую к стене над диванчиком, и, оставив меня, потерялся в длинном извилистом коридоре.

      Прихожая была просторной, но очень грязной и запущенной. Ее слегка освещал торшер, можно было рассмотреть, что на полу лежит миниатюрный заляпанный коврик.

      – Тетя, вы наша новая няня? – спросила девочка и добавила: – Я – Ульяна, люблю комиксы и мультик про Шрека.

      Присмотревшись, я поняла, что ночная рубашка на ней надета задом наперед.

      – А я Полина. Няня. Много вас у папы с мамой?

      – Два мальчика и три девочки. Глафиру сдали в интернат. Она там горько плачет.

      – Большая семья!

      – Тетя Полина, я вам так рада!

      Ульяна спрыгнула с тумбочки и протянула мне руку. Я заметила на девочке памперс.

      – Сколько тебе лет? – спросила я.

      – Пять с половиной. Еще половина, и будет шесть, – ответила Ульяна.

      Оставить верхнюю одежду на вешалке не получилось: салазки и пакеты соседствовали на ней с прыгалками, куртками, штанами, халатами и лыжами. Пришлось аккуратно сложить вещи прямо на сумки. Я разглядела на вешалке в прихожей помимо прочего сушилку для белья, туристические рюкзаки и боевой арбалет.

      – Покажи-ка дом, – попросила я Ульяну.

      – В прихожей Аксинья лампы разбила. Но папа новые лампочки вкрутит, он всегда так делает. Аксинья больно кусалась, Любомиру щеки поцарапала, – сообщила девочка, переминаясь с ноги на ногу. Одна нога была босая, другая – в дырявом носке.

      – Разбила лампы?! – ахнула я.

      – Аксинья сумасшедшая. Ненормальная. Она очень больно кусается и всегда ходит голая!

      – Ульяна, не говори так! – Лев Арнольдович выскочил к нам. – Аксинья все понимает, просто ответить не может. Она живет в другой реальности.

      – Папа, она ненормальная! Сумасшедшая! – стояла на своем Ульяна.

      – Дайте